Дэвид Лэнг - Армяне. Народ-созидатель

Последняя организованная попытка византийцев защитить наследие Рима и сохранить за собой почитаемые святыни Иерусалима закончилась полным провалом. Согласно легендам, Ираклий, отважный император, отобравший у персов Истинный Крест, воскликнул, навсегда покидая Сирию: «Прощай, Сирия! Какая прекрасная земля достается врагу!» Пять лет спустя Ираклий умер. Несколько ранее пребывавшие в Константинополе армянские князья плели заговоры, чтобы его свергнуть и посадить на трон его незаконного сына Аталарика. Но в 641 году именно армянин, Валентин Аршакуни, помог сесть на трон после смерти отца сыну Ираклия, Констанцию II. Потом Валентин был поставлен командовать войсками на востоке, но вскоре после этого принял участие в заговоре с целью захвата трона для себя лично, схвачен и казнен. В 668 году, после насильственной смерти Констанция II, другой армянин-военачальник, Мджедж Гнуни, был провозглашен императором войсками, размещенными на Сицилии. Хотя в следующем году он был свергнут и убит, Мджедж Гнуни может быть по праву включен в список византийских императоров армянского происхождения.

Тем временем сила арабских завоевателей продолжала крепнуть. Между 639-м и 641 годами они заняли города Эдессу и Харран на землях, ранее принадлежавших Византии, а также Нисибий и Синджар в персидской зоне верхней Месопотамии. Другой их контингент занял Мосул и, таким образом, установил линию военных действий вдоль южной границы Армении. Одновременно войска халифа Омара продвигались в Центральный Иран со стороны Басры и Ахваза, то есть со стороны Персидского залива. Последняя сокрушительная битва между арабами и Сасанидами произошла в 642 году в Нихаванде, неподалеку от Хамадана. Разгром армии персидского шахиншаха открыл путь арабскому продвижению в Центральную Азию, а также в Азербайджан и на Кавказ.

С 640 года и далее сарацины совершали набеги на Армению. Интересно, однако, что эти годы были периодом блистательного взлета армянской культуры, особенно это относится к зодчеству. Вслед за таким шедевром, как церковь Рипсиме в Эчмиадзине, последовал великолепный круглый трехэтажный собор Звартноц, построенный католикосом Нерсесом III (Строителем) из Исфагани (Исфахана). Нерсес Строитель занимал патриарший престол на протяжении двадцати бурных лет, с 641-го по 661 год, с перерывами из-за неспокойной обстановки в стране. В грандиозных руинах Звартноца и сейчас можно увидеть его монограмму, высеченную на камне колонн греческими буквами. VII век Армении стал свидетелем энергичной научной деятельности Анания Ширакаци, знаменитого математика, астронома и географа, которого поистине можно назвать Ньютоном раннесредневековой Армении.

В 647 году император Констанций предпринял решительную попытку вернуть Армению Византии. Однако армянские князья прекрасно сознавали всю шаткость Византии, ее бюрократическое высокомерие и свои религиозные разногласия с нею. Поэтому они, предводительствуемые верховным коннетаблем, князем Феодором Рштуни, обратились к захватчикам в надежде договориться на выгодных условиях об арабском протекторате. Мир, заключенный Феодором Рштуни и будущим халифом Муявией в 653 году, признавал Армению автономным государством-данником. В то же самое время иверский аристократ Стефан II принял арабский сюзеренитет над Восточной Грузией. То же сделал и правитель Кавказской Албании – Юаншер. Отныне три кавказских государства образовали единое наместничество арабского халифата, названное «Арминия». Двин стал резиденцией арабских наместников.

Последующие два столетия были отмечены постоянными военными препирательствами между Византией и сарацинами. Византийское вмешательство вызывало немедленный отпор сарацин, а влиятельные армянские князья колебались между ними, перебегая от одной стороны к другой. Национальной сплоченности препятствовали бесконечные раздоры. Князь Феодор Рштуни, бывший наместником в Армении как представитель арабов, так и византийцев, был в 655 году смещен. Это знаменовало конец власти выдающегося княжеского рода Рштуни. Теперь главными князьями Армении были Мамиконяны, звезда которых, впрочем, также клонилась к закату, Арцруни, позднее ставшие царями Васпуракана, земель вокруг озера Ван; и выше всех обретались Багратиды, которые позже стали царствовать сразу и в Ани, и в Тбилиси, и на протяжении почти тысячи лет являлись движущей силой кавказской политики.

Независимый дух армянской знати несколько раз приводил к тому, что арабские наместники вынуждены были подавлять их и даже уничтожать. Так, например, в 705 году арабский наместник Мухамед ибн-Марван решил истребить армянскую знать. Он заманил несколько сот армянских владетелей с их семьями и свитой в Нахичевань, запер в церквах и там сжег или подверг пыткам, а затем распял на крестах. Это чудовищное зверство принудило многих князей бежать в Грузию и в Византию, где их часто ожидало широкое поле деятельности. Нахичеванская резня была одним из первых шагов армянского народа на Голгофу, к страданиям от рук мусульманских правителей, пиком которых стал оттоманский холокост 1895-го и 1915 годов. Восстания против арабского господства и жестокости халифских сборщиков налогов продолжались все VIII столетие и привели к большим разрушениям и гибели людей. Большая часть земель Армении обезлюдела. Многие армянские христиане, в том числе монахи и монахини, подверглись жестоким пыткам и приняли мученическую смерть, но отвергли пощаду и безопасность ислама.

Еще одной угрозой, с которой приходилось сталкиваться армянам, были набеги хазар и гуннов из Центральной Азии, часто поощряемые византийскими императорами. Именно хазары стали орудием византийцев в захвате Тбилиси императором Ираклием в 627 году. Тогда же они разграбили Кавказскую Албанию. Мовсес Дашкуранци рисует яркую картину ужаса, который наводили хазары на все народы Кавказа: «Их ужас усиливался при виде толпы безобразных наглых широколицых существ, с веками без ресниц, своими развевающимися волосами походивших на женщин. Эта толпа набегала, и они трепетали перед ней, особенно когда видели натянутые, нацеленные на них луки, стрелы из которых сыпались градом, настигая их во всех переулках и закоулках, на всех городских улицах. Глаза этих пришельцев не различали ни красивых, ни милых, ни юношей, ни женщин, ни слабых, ни немощных. Они не щадили ни хромых, ни старых и не испытывали ни жалости, ни милосердия, ни сострадания к детям, цеплявшимся за мертвых матерей и сосавшим из родной груди кровь вместо молока. Как огонь, пробегающий по соломе, они врывались в город с одного конца и уходили с другого, оставляя по пути добычу стервятникам и питающимся падалью диким зверям».