Дональд Харден - Финикийцы. Основатели Карфагена

Примерно с 400 года до н. э. появляются многочисленные скульптурные стелы из твердого известняка (рис. 25, 28, 67). Их тысячами находят в Карфагене, однако они отличаются от стел из крупнозернистого известняка, встречающихся за пределами Северной Африки, и многие выполнены более художественно. Довольно грубо высеченные стелы из Дермеха первоначально были оштукатурены и вместе со штукатуркой потеряли часть росписи, однако довольно интересны в качестве иллюстраций жизни карфагенян. Многие стелы из святилища Тиннит, изготовленные из очень мелкозернистого камня, не покрывались штукатуркой и зачастую сохранили резные фигурные узоры, сравнимые с современными им узорами на медных лезвиях. Несомненно, они были выполнены греческими художниками или художниками, обученными греками.

Стелы также встречаются в некрополях Карфагена. На холме Сте-Моник Делаттр нашел ряд стел с поклоняющимися фигурами в простом прямоугольном либо колоннообразном наосе греческой или греко-пунической формы (рис. 68). Эти изображения явно выполнялись по шаблону и не претендовали на сходство с покоящимися в могиле. Надписи не сохранились, видимо, имена умерших наносились краской. Гораздо интереснее круглая скульптура из Сте-Моник на высоком, грубо вытесанном основании, явно являющаяся надгробным памятником. Одежда дамы – греко-пуническая, а не греческая, и явно местная. Скульптор работал очень тщательно, видны даже отдельные волоски в прическе. Однако гораздо больший интерес вызывает удивительное сходство этой статуи со статуями из культовых хранилищ Кипра, доказывающее стилистическую связь восточного и западного финикийского искусства, не прервавшуюся даже к III веку до н. э.

Этот же феномен иллюстрируют антропоидные саркофаги из Солунта и Гадеса. Практически невероятно, чтобы они импортировались с востока, хотя и очень похожи на восточные саркофаги. Обычно их формы больше приближены к форме человеческого тела. Один из саркофагов Солунта представляет даму в дорическом хитоне с вазой благовоний в руке, а у фигуры саркофага из Гадеса ясно проступают и руки и ноги.

Рис. 67. Известняковая стела со стилизованным цветочным узором. Святилище Тиннит, Карфаген. Ширина 0,16 м. III век до н. э.

Рис. 68. Известняковая погребальная стела с женской фигурой в наосе. Сте-Моник, Карфаген. Высота около 0,75 м. III век до н. э.

В Карфагене пока не найдено ни одного антропоидного саркофага, но нам известны саркофаги начала III века до н. э. из некрополя Сте-Моник, на крышках которых – горельефы, изображающие фигуру человека. Три самых искусных горельефа представляют жрицу и двух жрецов. Саркофаги жрицы и одного из жрецов найдены в одной и той же могиле. Когда саркофаг был обнаружен, на нем еще сохранился первоначальный цвет. Жрица одета в греческий хитон, покрытый от талии вниз крыльями птицы (возможно, грифа, как на египетских фигурах Исиды-Нефтис), однако в ее правой руке – голубь, атрибут, как будто связывающий ее с Афродитой или Деметрой (Персефоной). Ее головной убор увенчан соколиной головой, а кисточки на плечах заканчиваются птичьими когтями. Что бы мы ни думали об этих атрибутах и других характеристиках, лицо женщины – определенно греческое. Оба мужских саркофага очень похожи, только у одного из жрецов нет головного убора, а на голове другого мы видим короткий шарф, напоминающий часть одеяния пунического жреца. Оба жреца носят бороды, а лица их – греческого типа; гиматии (плащи) – также греческие. Четвертый саркофаг этой серии представляет женщину – не жрицу – в пеплуме с головной повязкой, часто встречающейся на эллинистических статуях и статуэтках. Девять других саркофагов из этого некрополя теперь кажутся почти совсем простыми, но когда-то они были красиво раскрашены. Все тринадцать саркофагов имеют форму греческих храмов с акротерием. Вероятно, они были изготовлены греками, поселившимися в Карфагене, и изменили местный стиль, хотя и сохранили ряд финикийских характеристик. Интересно сравнить эти эллинизированные саркофаги с хронологически соответствующим им саркофагом Баалшиллека, чисто финикийским по стилю.

Большинство бронзовых предметов искусства, найденных в Карфагене и его окрестностях, иностранного происхождения, как, например, коринфский бронзовый позолоченный кувшин из могилы на холме Сен-Луи, египетская статуэтка бородатого мужчины из Дуимеса (рис. 69), латы III века южно-итальянского производства из могилы в Ксур-эс-Саф и зеркало эллинистического типа из Сте-Моник. Особенно странно то, что в Карфагене, как и в других западных городах, вроде бы не производились бронзовые фигурки в восточнофиникийском стиле. Статуэтку бородатого мужчины в высоком головном уборе из Гестури (или Генони) на Сардинии часто называют «Сардус Патер». Она относится к более позднему времени и несет на себе следы сильного греческого влияния, а также очень похожа на еще более позднюю неопуническую терракотовую фигурку Баал-Хаммона из святилища близ Сьягу (Тунис). Эта сардинская фигурка – вероятно, пунической работы III или II века до н. э.

Рис. 69. Маленькая бронзовая статуэтка, египетский стиль. Дуимес, Карфаген. Высота 0,05 м. VI век до н. э.

Очень важна бронзовая фигурка из испанского Гадеса, изображающая жреца в золотой маске. В ней нет ничего греческого или иберийского. Поза и весь облик фигурки напоминают одну из египетских статуэток, а золотая маска часто встречается в египетском искусстве. Однако одежда – финикийская, а черты лица – семитские, и статуэтка, должно быть, финикийской работы, самое позднее, V века до н. э.

Медные лезвия, часто попадающиеся в Карфагене, на Сардинии и Ибице, вероятно, более пунические, чем другие предметы западного финикийского искусства. Хотя некоторые из них найдены в захоронениях VI века и более ранних, подавляющее большинство обнаружено в могилах IV века и более поздних могилах Сте-Моник и других некрополей.

Рис. 70. Медная бритва с рисунком в греческом стиле. Сте-Моник, Карфаген. Высота 0,18 м. III век до н. э.

Предметы из ранней группы украшались редко и простыми рисунками. Более поздние часто имеют изящно выгравированные фигурки божеств или священных символов, иногда египетских, иногда пунических, или же смешение тех и других. Греческие мотивы реже, но на одном из лезвий из Сте-Моник изображен Геракл, сидящий на камне, а с другой стороны – юноша, возможно Асклепий (рис. 70). Иногда на одной стороне лезвия встречается изображение греческого стиля, а на другой – египетского или египетско-пунического. Независимо от стиля все изображения – по содержанию религиозные и нагляднее всего свидетельствуют о различных религиозных символах и течениях Карфагена. На одном из лезвий с одной стороны изображена финиковая пальма, а с другой – Баал, бородатый, в конической шапке и с топором на правом плече (рис. 71). На других мы видим посвятительные надписи. Однако преобладание египетских мотивов (рис. 72), особенно связанных с Исидой Хорус, указывает на то, что, несмотря на эллинистические художественные влияния и вторжение греческих культов, пуническая религиозная иконография остается в определенной степени связанной с Египтом.