Дэвид Вудворд - Тайные рейдеры. Диверсионные операции ВМС Германии

Тем временем Дёниц в шта6-квартире германского подводного флота во Франции занимался организацией спасательной операции. Трем подводным лодкам и судну снабжения «Питон» было приказано подобрать уцелевших, что и было сделано в ночь с 23 на 24 ноября. После этого «Питон» отправился дальше – заниматься снабжением подлодок. 1 декабря он стоял к югу от острова Святой Елены, а две его субмарины находились рядом в надводном положении. Неожиданно появился еще один трехтрубный британский крейсер – той же серии, что и «Девоншир». Субмарины ушли на погружение, причем трудности с погружением возникли у «U-68» – в тот момент она принимала на борт торпеды, и ее торпедные люки были открыты. Вторая подлодка, «UA», также погрузилась и атаковала вражеский корабль, которым оказался «Дорсетшир». Подлодка выпустила пять торпед, и все мимо, так что капитан «Питона» понял, что ему остается только затопить свое судно. «Питон» опрокинулся и затонул, а подлодки вновь поднялись на поверхность и начали подбирать уцелевших, среди которых оказалось и большинство людей с «Атлантиса». Всего в море оказались 414 человек. Каждая подводная лодка приняла на борт 100 человек; остальные разместились в десяти шлюпках, которые подлодки взяли на буксир.

Узнав об этом, Дёниц в своей шта6-квартире в Бретани принялся организовывать новую спасательную экспедицию.

Восемь субмарин – четыре германские и четыре итальянские – направились в Южную Атлантику на поиски уцелевших. Подобрали всех, хотя 360 человек вынуждены были провести в открытых буксируемых шлюпках десять, а 60 человек – двадцать суток.

Эта необычайная спасательная операция обернулась для немцев дополнительной удачей: «U-124» встретила на своем пути британский крейсер «Данедин» и потопила его возле скал Святого Павла.

Все подводные лодки, принимавшие участие в этой спасательной операции, вернулись в Сен-Назер между 23 и 29 декабря. 1 января 1942 года уцелевшие моряки «Атлантиса» собрались в Берлине, где их должны были торжественно чествовать. Рогге получил из рук Гитлера дубовые листья к Рыцарскому кресту.

«Атлантис» находился в походе с 31 марта 1940-го по 21 ноября 1941 года. Он потопил или захватил 22 судна общим тоннажем 145 697 брт. Рейдер провел в море 622 дня и прошел 102 000 миль.

В Берлине, прежде чем принять в апреле новое назначение на должность начальника кадров, подготовки и обучения офицеров в Киле, Рогге написал длинный доклад о своем походе, в котором изложил некоторые важные выводы и принципы.

Во-первых, писал он, обязанностью рейдера является не просто захват или затопление судов, а отвлечение сил противника на как можно более долгий срок. Если становится известно, что в каком-то районе действует рейдер, противнику приходится отправлять свои суда конвоями с потерей времени, тоннажа и судов сопровождения. Из этого следовала и наилучшая тактика рейдера. Он должен появиться в определенном районе ровно на такой срок, чтобы противник успел перейти на конвоирование судов, затем оставить этот район и как можно скорее появиться в другой части света и начинать весь цикл сначала.

Короче говоря, самым эффективным оружием капитана рейдера против торгового судоходства противника является само существование его судна, о чем противнику следует постоянно напоминать путем нанесения разовых ударов.

Рассматривая ситуацию, которая возникнет после того, как рейдер уже перестанет быть полезным, Рогге приходит к важному стратегическому выводу. Он выдвигает идею о том, что капитан рейдера, вместо того чтобы затопить или отвести свой корабль в нейтральный порт, где он будет интернирован, должен, если это возможно, высадить команду на берег и «вести сухопутную войну против колониальных владений противника, его протекторатов, подмандатных территорий или доминионов». Именно так поступил во время Первой мировой войны капитан «Кенигсберга».

Затем Рогге переходит к обсуждению проблем набора экипажей. Он настаивает, что для подобных походов следует отбирать только людей, владевших в мирной жизни каким-либо ремеслом. Люди, ничего не умеющие, легко поддаются скуке и быстро деморализуются.

Очень важен, утверждал Рогге, выбор врачей. Кроме чисто медицинских обязанностей, двое докторов «Атлантиса» – доктора Рейл и Шпрунг – выполняли и чрезвычайно важные функции социальных работников: члены экипажа со своими тревогами и бедами охотнее шли к ним, чем к строевым офицерам.

В самом начале похода «Атлантиса» девизом корабля стала фраза из популярной песенки: «Das kann doch einen Seemann nicht erschüttern» («Ho моряку все это нипочем!»). Во всех передрягах до самой гибели рейдера этот девиз оставался дежурной шуткой моряков.

Слухи, писал Рогге, необходимо отслеживать с величайшей тщательностью и их распространение сразу же пресекать.

Когда по официальным каналам удавалось получить сведения о присвоении звания кому-то из членов экипажа или какие-то другие хорошие новости, заинтересованное лицо по традиции получало сообщение о них на специально придуманном бланке «Добрых новостей». На основе сообщений DNB (Германского официального агентства новостей) на рейдере выпускалась газета. Часто проходили выступления самодеятельных артистов. Моряки мастерили модели судов – как всегда на борту любого военного или торгового судна любой страны, долгое время плавающего вдали от родины.

Питались все одинаково – и офицеры, и матросы. Рогге установил порядок, при котором любые дополнительные блага – с захваченных судов и тому подобное – должны были распределяться между всеми, «как вода».

Более или менее квалифицированные офицеры и другие моряки проводили занятия по математике, истории, английскому языку, политической экономии и машинописи. Утром по воскресеньям проводились занятия кружков, в остальном же воскресенье по возможности оставалось днем отдыха. Еще до отплытия рейдера на его борту была подобрана большая коллекция хороших граммофонных записей, что, по отзыву Рогге, дало положительный результат. Оркестр – это совсем другое дело, писал он, однако на борту не оказалось настоящих музыкантов. Тем не менее экипаж часто собирался, чтобы попеть песни, особенно часто на палубе в тропических водах.

Вся исходящая почта подвергалась тщательной цензуре, не только с точки зрения государственной безопасности, но и в личном плане. Не допускалось, чтобы домой уходили «мелкие обиды», которые могли огорчить семью или друзей через несколько месяцев после того, как сама обида уже забылась.

Чтобы разрушить монотонность жизни на корабле, была разработана схема «отпусков на борту». Члены экипажа группами по двенадцать человек получали восемь дней отпуска. Они жили отдельно от остальной команды – в изоляционных боксах госпиталя, которые не использовались, поскольку инфекций на судне не было. Отдыхающие читали, загорали на солнце, писали стихи или рассказы, играли в различные игры и сталкивались с обычной жизнью корабля только во время еды, если, конечно, не звучал сигнал «к бою». Офицеры и старшины пользовались такими же правами, но могли проводить свой отпуск у себя в каютах. Всего за время похода почти все члены экипажа получили по два таких отпуска.