Эдвард Кризи - Великие битвы XI–XIX веков: от Гастингса до Ватерлоо

Вторая колонна, как и первая, храбро шла вперед под огнем артиллерии англичан. После того как она прошла мимо восточной окраины укреплений Угомона, колонна несколько сместилась вправо. Поэтому ей пришлось подниматься на холмы, где стояли англичане, почти на том же самом месте, где до нее наступала разгромленная первая колонна. Это позволило полкам бригады Адамса построиться в линию параллельно левому флангу французской колонны. В результате получилось так, что в то время, как передние ряды французов истреблялись британской артиллерией и гвардейцами Мейтленда, выстроившиеся в четыре линии пехотинцы Адамса обрушили ураганный огонь на левый фланг колонны, на глубину всего строя французов. В таком положении ничем не могли помочь никакая отвага и мастерство французов. Вторая колонна так же, как и ее предшественники, сломала строй и обратилась в бегство. Сначала гвардейцы отступали вдоль фронта англичан, за укрепления Ла-Э-Сент, где смешались с солдатами дивизии Донзело, продолжавшими упорно штурмовать на своем участке позиции союзников. Вид бегущих разбитых солдат гвардии сразу же привел солдат Донзело в замешательство, лишив их той отваги, с которой они прежде шли вперед. Их ряды тоже заколебались. Победоносные солдаты бригады Адамса, преследовавшие французских гвардейцев, теперь обратили в бегство и солдат, штурмовавших центр позиций союзников. Но битва еще не была выиграна. В районе Бель-Альянс у Наполеона еще оставалось несколько резервных батальонов. Он быстро собрал расстроенные ряды первой штурмовой колонны гвардии, кроме того, в один корпус были собраны оставшиеся части из состава различных корпусов его кавалерии, понесших тяжелые потери на первом этапе сражения. Герцог Веллингтон мгновенно принял смелое решение самому перейти в наступление силами своих победоносных, хотя и ослабленных войск, пока еще вся французская армия не успела прийти в себя после сокрушительного поражения императорской гвардии, а Наполеон и Ней не перестроили разбитых ветеранов для нового, еще более решительного штурма. Поскольку приближение войск Блюхера теперь делало абсолютно невозможной атаку французов на левом фланге Веллингтона, он снял с этого участка свою кавалерию резерва. Кроме того, в его распоряжении оставалась свежая бригада гусар Вивиана. Не раздумывая ни минуты, Веллингтон бросил эти силы против кавалерии французов, развернутой у Бель-Альянса. Этот смелый ход увенчался успехом. И поскольку теперь у Наполеона не осталось кавалерии, чтобы нанести удар по наступающей пехоте союзников, герцог отдал команду на наступление всеми силами по всему фронту, которой так долго ждали в тот день его солдаты. Было восемь тридцать вечера. В течение примерно девяти трудных часов английские и немецкие солдаты стойко стояли под огнем артиллерии, решительно действовали против кавалерии, стойко отражали атаки компактных масс пехоты, невзирая на потери, которые им наносили вражеские стрелки. Когда воодушевленные войска союзников бросились на смешавшиеся ряды французов, заходящее солнце начало проглядывать сквозь облака, которыми почти весь день было прикрыто небо. Его лучи отражались от штыков пехотинцев союзников, хлынувших в долину, и на высоты, которые все еще продолжали удерживать французы. (К 20.00 англичане и пруссаки имели уже 130 тыс. человек – почти вдвое больше, чем у Наполеона. Так что такому «великому полководцу», как Веллингтон, пора было и наступать, что он и сделал. – Ред. ) Сам герцог находился в первых рядах наступавших, он лично руководил атакой тех участков, на которых французы продолжали оказывать сопротивление. Он проскакал мимо солдат бригады Адамса, воодушевляя их на продолжение атаки, и даже появился на передовых позициях английских стрелков. При этом он весело подбадривал солдат, которые в ответ приветствовали и поздравляли его. Вокруг со свистом летали пули, как свои, так и противника. Один из немногих оставшихся в живых офицеров его штаба попытался уговорить герцога не подвергать жизнь такой явной опасности. «Ничего страшного, – ответил Веллингтон, – ничего страшного, пусть себе стреляют. Битва выиграна, и моя жизнь теперь не имеет значения». И в самом деле, почти вся французская армия к тому моменту пребывала в состоянии непоправимого хаоса. На ее правом фланге все быстрее и быстрее шли вперед прусские солдаты. Молодая гвардия, так отважно оборонявшая Планшенуа от пруссаков, наконец была вынуждена отступить. Старая гвардия безуспешно пыталась построиться в каре и остановить бегство своих товарищей. Гвардейцы были буквально сметены беспорядочными, убегавшими с поля боя толпами и были вынуждены смешаться с другими солдатами, спасавшими свою жизнь. Наполеон лично встал в одном из таких каре. С ним были маршал Сульт, генералы Бертран, Друо, Корбино, Де Флашо, Гурго. Император твердил, что желает умереть на поле боя, но Сульт взялся за повод и развернул его лошадь назад, воскликнув: «Сир, разве враг и так недостаточно счастлив сегодня?» [63]

С большим трудом и только благодаря стараниям своих преданных офицеров Наполеон расчистил себе путь в толпе беженцев и оставил поле своей последней битвы и закончил свою последнюю войну, которую и он, и Франция окончательно и бесповоротно проиграли. В то же время герцог Веллингтон продолжал идти вперед вместе со своими победоносными солдатами, пока не достиг возвышенности у Россома. К тому моменту уже полностью стемнело, взошла молодая луна. Лунный свет и всполохи огня над горящими домами освещали спасавшихся бегством французов и преследовавших их пруссаков. Только тогда Веллингтон окончательно убедился в том, что победа была полной. Он поскакал в сторону Ватерлоо по дороге, ведущей на Шарлеруа, около Бель-Альянса герцог встретился с Блюхером. Вожди армий-победительниц тепло поздравили друг друга с победой. Они договорились, что прусская армия продолжит преследование французов, чтобы не дать им возможности собрать и перегруппировать свои разбитые войска. Англичане же, утомленные после целого дня ожесточенного сражения, не пошли дальше высот, которые перед сражением занимали французы. Пруссаки преследовали и безжалостно истребляли спасавшихся бегством французов в течение всей ночи. Французы бросили всю артиллерию, обоз, все свое имущество. Многие тысячи пехотинцев побросали оружие, чтобы облегчить себе бегство. Путь их бегства на многие километры был усеян телами убитых. Не было организовано ничего похожего на арьергард или прикрытие, армия отступала в беспорядке. В районе моста и селения Женап, в первом же узком проходе, через который проходила французская армия, была организована попытка сопротивления. Местность была удобной для обороны, и несколько стойких батальонов при умелом командовании могли бы надолго задержать здесь преследующего французов противника. Но в разбитой армии воцарились отчаяние и паника. При первых же звуках прусских барабанов и сигнальных труб Женап был оставлен, и никто не думал уже ни о чем, кроме как о том, как бежать, спасая свою жизнь. Прусские солдаты во главе с генералом Гнейзенау продолжали преследовать и истреблять спасающихся бегством французов. Даже когда прусская пехота выбилась из сил и не смогла продолжить преследование, французов не оставляли в покое. Гнейзенау продолжал преследовать их силами кавалерии. Кроме того, он изобрел оригинальный трюк, благодаря которому французские солдаты продолжали считать, что прусская пехота все еще идет за ними. Они боялись останавливаться для того, чтобы хоть ненадолго отдохнуть. Он посадил на захваченных у французов лошадей своих барабанщиков. Те ехали вместе с кавалеристами и начинали бить в барабаны, как только видели перед собой скопления убегавших французских солдат. Так французы бежали, а пруссаки преследовали их до Катр-Бра и даже до Франа. Когда же Гнейзенау наконец натянул поводья и сразу же за Франом остановил наиболее ретивых охотников, которые продолжали погоню вместе с ним до последнего, французы продолжали в панике разбегаться через Госели, Маршьенн и Шарлеруа. Они изо всех сил спешили перебраться назад на левый берег реки Самбры, откуда они еще сто часов назад так гордо и торжественно ступили на эту землю.