Карл Деметр - Германский офицерский корпус в обществе и государстве. 1650–1945

Капитан Малезе нашел, что не может согласиться с предложением отдавать предпочтение тем, кто уже служит в армии. Он настаивал на том, чтобы соблюсти соотношение между количеством унтер-офицеров, которые должны получать продвижение по службе каждый год, и числом выпускников военных училищ, которые должны получить назначение на офицерские должности в течение того же периода. Тем более что эта потребность в офицерах непредсказуема из-за ряда причин, которые могут привести к тому, что офицеры станут увольняться со службы. Например, за предыдущие 20 лет соотношение между числом унтер-офицеров, продвигаемых каждый год в чин прапорщика и лейтенанта, и выпускниками кадетского и пажеского корпусов, которые были назначены на офицерскую должность, колебалось примерно между 3:2 и 17:1.

Далее, чтобы определить соотношение такого рода, нужно установить «постоянную» пропорцию между числом квалифицированных выпускников дивизионных и военных школ, которые будут, несомненно, субъектами ежегодных изменений.

Комиссия:

(Подписано) фон Хейдек, генерал, председатель

Поличка, генерал, главный аудитор

Фрис, майор

Шписс, майор

Пассавант, майор

Малезе, капитан и секретарь

(Военный архив, Мюнхен, военное министерство)

Кенигсберг, 18 января 1821

Решение против лейтенантов [42], которое Ваше Величество передали мне с указами, датированными 11 декабря 1820 года, для их исполнения, содержит пожелание в отношении последнего поименованного, а именно: что, вопреки расследованию трибунала, он должен остаться на службе даже несмотря на то, что он подвергся неспровоцированному физическому нападению. Согласно этому решению Вашего Величества я понимаю так, что Ваше Величество желает иным способом исследовать дело офицера, который, не нанося оскорбления, понес явный физический ущерб и должен остаться на военной службе, вопреки принципам, управляющим статусом офицера, в соответствии с которыми он должен был бы защитить свою честь обычным путем.

Для меня приказы Вашего Величества священны. Суть Вашего решения нова. Вероятно, это одно из самых прогрессивных решений, которое когда-либо было издано Вашим Величеством или Вашими прославленными предками. Поэтому, когда среди офицеров этого гарнизона произошло возмущение, я пытался подавить его с чувством убеждения, равно как и долга.

Насчет законов чести мнения, озвученные в армии, вполне единодушны, и все же они опираются только на индивидуальные взгляды и на традиции, которые в большей или меньшей степени можно отыскать в истории.

Такой взгляд на честь человека – это идеал, который был пересажен в золотой век рыцарства из Франции в Германию и распространился по всей цивилизованной Европе. Огромное большинство офицеров, включая многих высокочтимых офицеров высшего ранга, принимают как должное поддержание принципа дуэльных поединков, хотя их терпят лишь как неизбежное зло.

Впрочем, таковы не только мои взгляды на это. Представления о собственной чести человека и о чести равных ему могут часто быть запутанными, даже смешанными и слишком широко различаются, чтобы их подытожить со всей ясностью, и все же их не должно разрешать, по крайней мере, в применении к такому дисциплинированному и воспитанному сословию, как офицерский корпус, чтобы заглушить голос совести, голос памяти и разума. Нельзя позволять им и продлевать традицию дуэльных поединков (пришедшую из жестокого и почти беззаконного века) и переносить ее в цивилизованные времена, признающие законы, в которые мы живем.

Больше, чем любой из Ваших прославленных предков, Ваше Величество публично объявили участие в дуэлях злом ненужным и беззаконным, и все же личное мнение, которое Ваше Величество, таким образом, сделали известным, еще не преуспело в том, чтобы преодолеть более старую, глубоко укоренившуюся власть обычаев или традиций.

Если Ваше Величество позволите мне, я замечу, что в то время, как содержание этого важного решения бросило вызов всеобщему соглашению о том, что дуэльные поединки следует сохранить как средство борьбы добродетели против порока, сейчас стало настоятельной необходимостью принять четкие и хорошо продуманные меры совершенно иного рода в таком в высшей степени важном вопросе.

С ранней юности я жил в близких и прекрасных отношениях с моими сослуживцами – собратьями офицерами и пристально наблюдал за их жизнью и поведением. Я пришел к убеждению, что почтенное общество офицеров требует не только тех уз, которые связывают его во времена войн и в священной заботе о короле и отечестве. Оно также нуждается, особенно в мирное время, в неких более тесных связях, в некоторой форме коллективного сознания, которое поможет ее членам жить в гармонии с товарищами, с социально равными им, в условиях досуга, больших искушений и соблазнов, меньшего дохода и разнообразных интересов. Единственный верный путь, который может отвечать этим задачам, лежит в культивировании тонкого чувства собственной чести человека и чести его товарищей, и в том, чтобы сохранять эту честь незапятнанной. В мирные времена это будет более эффективным, чем самые лучшие правила дисциплины как средства поддержания офицерского корпуса (безденежного, почти бедного, каким он является) в состоянии единства и добродетели и в поддержании репутации, которой он пользуется среди классов населения как грамотных, так и невежественных.

Институт дуэли морально оправдан в его основном принципе, хотя в нравственном отношении на практике он плох; и никто не отрицает, что он был поразительно эффективным (хотя и жестоким, несправедливым, неразумным, незаконным в установлении морали и достойного поведения и отдельных офицеров, и офицерского корпуса в целом. Несмотря на то что участие в дуэльных поединках датируется со времен темной анархии Средних веков, логика требует сохранения этого грубого и кровопролитного сорта справедливости правосудия даже в наш более вежливый век с его мудрым, защитительным законодательством, потому что идеал, которому он служит, – хороший, и ни один лучший инструмент еще не был изобретен.

Опыт, идущий через все века, показал, что неотъемлемая сила идеи и по-настоящему страшный дух времени не может быть подавлен и его нельзя запугать даже серьезнейшими запретами.

Чего не хватало в некоторых институтах устойчиво морального характера, что могло бы уничтожить дуэли, и что могло бы предупредить их и наказать силой закона?

Офицер должен обнаружить, что старый способ мщения для него теперь закрыт, а его собственная честь и честь его класса ревностно охраняемы: единственный случай нарушения мог бы вызвать порицание, а повторяющиеся нарушения или тяжкое оскорбление могло бы повлечь за собой лишение права дальше быть членом офицерского корпуса.