Джон Террейн - Великая война. Первая мировая – предпосылки и развитие

Теперь Германия осталась одна ожидать решения своей судьбы. Во время последнего кризиса храбрость и решимость ее солдат превысили все, что имели право ожидать ее бездеятельные лидеры. Война подходила к концу. Но у союзников возникли ошибки в планировании. Так, самые решительные успехи были достигнуты на британском фронте. Тем не менее Фош, хотя его резервы возросли с прибытием американской армии и сокращением фронта, нечего не предпринял для поддержки Хейга. Кроме того, повсеместно союзники сталкивались теперь с неприятными проблемами связи и транспорта на территории, разоренной за четыре года войны. Вдобавок позиционный характер, который война приняла за последние годы, лишил их элемента мобильности, без которого ни одна армия не является полноценной. Конные войска в значительной степени изжили себя; их и осталось очень немного. Танки, с их невысокой скоростью и незначительной дальностью хода, еще не стали бронированным вариантом кавалерии, каким сделались позже. Были бронированные машины; были пулеметчики-мотоциклисты, были даже велосипедисты, но не в том количестве, чтобы составить подвижный элемент армии. Короче, союзники не были оснащены для преследования при отступлении. И наконец, огромное упорство и немалое мастерство численно превосходящих немецких частей арьергарда с раздражающим постоянством повсюду отнимали у союзников полную победу. Один этот октябрь стоил британской армии потери 5438 офицеров и 115 608 нижних чинов.

И все же это была победа. Продвижение союзников было медленным, но неотвратимым. Новая атака американцев началась 1 ноября, в движении были французы, британцы вообще не останавливались. Под проливным дождем, превратившим дороги в слякоть и сделавшим невозможным движение по ним (самолеты тоже едва могли работать), длинная линия фронта ползла вперед. 9 ноября Фош выдвинул требование к войскам: «Наше движение должно быть сохранено и ускорено. Я обращаюсь к энергии и инициативе командующих войсками, которые следует направить на то, чтобы добиться решительных результатов». Но дело было не в «энергии и инициативе», дело было только в физической выносливости войск. К счастью, Германия уже достигла предела своей выносливости: Людендорф уже ушел в отставку, флот пережил мятеж 29 октября, похожие симптомы нарастали и в армии. Фатерланду угрожала революция; 9 ноября кайзер вынужден был отречься от престола, и на следующий день германская делегация парламентеров, которая пересекла линию фронта в ночь с 7 на 8 ноября, была уполномочена подписать перемирие на любых условиях.

На рассвете 11 ноября войска 3-й канадской дивизии, входящей в 5-ю британскую армию, повторно вошли в Монс. В тот день в 6 часов 50 минут утра всем армиям союзников было разослано сообщение, открывавшееся словами: «Военные действия будут прекращены сегодня, 11 ноября, в 11 часов».

Понимание значения этих слов происходило медленно; для большинства солдат, когда наступил назначенный час, главным ощущением стало недоверчивое удивление наступившей тишиной. После пятидесяти одного месяца войны казалось странным не слышать хотя бы где-то орудийный огонь. Многие чувствовали себя неподготовленными, недоумевающими. Но позже, привыкнув к тишине, они испытали огромное, глубокое чувство облегчения. Для некоторых наступило ликование, для всех – подсчет.

Выше всего был счет человеческих жизней, кровавый уничтожающий счет, который война вела до последнего момента. Одна только британская армия в течение своего победоносного продвижения, начавшегося 8 августа, понесла потери примерно в 350 тысяч человек. Это была цена ее замечательных свершений, давших не менее 188 700 пленных и 2840 орудий, в то время как Франция, Америка и Бельгия взяли вместе 196 700 пленных и 3755 орудий. Медленно собиравшие свои силы, всегда не готовые к тому, как их лучше использовать, британцы четко проделали это в самом конце, так же отважно и эффективно, как тогда, когда противостояли своим могучим противникам в ненавистных им сражениях на истощение.

Окончательное количество жертв этой войны никогда не станет известно; оно примерно оценивается в 12 миллионов человек, но это почти наверняка заниженное число. Наибольшие жертвы, несомненно, были понесены Россией. Неполные российские данные говорят примерно об 1 миллионе 700 тысячах убитых и 5 миллионах раненых, но число погибших, конечно, было больше – возможно, более 3 миллионов, не считая жертв голода и последующей Гражданской войны.

Следующей в этом скорбном списке, по-видимому, идет Австро-Венгерская империя. Снова данные отчасти сомнительны: они дают 1 миллион 200 тысяч убитыми и 3 миллиона 620 тысяч ранеными. В сравнении с общим числом австро-венгерских войск, сдавшихся в плен (официально известно о 2 миллионах 200 тысячах пленных), эти данные кажутся заниженными, если учесть многочисленные военные неудачи, разрушившие империю Габсбургов.

Сомнительны также и германские данные. В послевоенное время было мало стимулов для того, чтобы исправлять неточности, которые имели место. Сами они представили довольно печальные цифры: 1 808 545 убитых, 4 247 143 раненых и 617 922 пленных. Известно, что для последней категории число занижено на треть (официально подсчитано 924 тысячи пленных); очень возможно, что в такой же степени занижены и две другие категории.

Следующей идет Франция, с общим количеством потерь (опять же неполным) почти в 5 миллионов, из которых 1 385 300 – убитые и пропавшие без вести. След от этой раны до сих пор не зажил во французском обществе и в национальном сознании.

Британская империя от первого до последнего дня войны принесла в жертву 3 260 581 человека, из которых 947 023 были убиты или пропали без вести. Большинство из них (744 702) были жителями самой Британии. Когда английский народ полностью осознал количество жертв, это вызвало в нем чувство волнения и протеста, выразившееся сильнее, чем в других странах; но нужно учесть, что Британия по сравнению с другими странами пострадала все же меньше.

Это видно на примере Италии. Она вступила в войну на девять месяцев позже Великобритании, и ее боевые действия, не считая чисто символических контингентов в Салониках, а позже и во Франции, происходили на ее собственных фронтах. Тем не менее они стоили ей 460 тысяч убитых – это почти половина списка убитых всей Британской империи на всех фронтах, на земле и на море.

Потери Турции невозможно определить точно; сами турки оценивали общие потери в 2 миллиона 290 тысяч, но при этом откровенно признавали, что 1 миллион 565 тысяч «не вошли в списки». Общее число очень сомнительно, учитывая беспорядки в Османской империи в последние дни ее существования.