Адам Улам - Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года

Поначалу Мирбах разделял официальную линию своего правительства, считая, что в интересах Германии сохранить власть большевиков в России, и, похоже, оказывал серьезную финансовую поддержку. Постепенно он пересмотрел свои взгляды. Большевизм, пишет он в докладе от 25 июня, скоро «падет жертвой процесса внутреннего распада…». Немцам следует «заполнить вакуум, который образуется в результате этого распада…». По его мнению, лучшими кандидатами на заполнение вакуума были правые партии и умеренные. Он советовал начать наступление, которое ускорит крах большевиков. [351]

О том, что этот доклад стал известен большевистским лидерам, свидетельствуют слова Ленина, сказанные им Троцкому на следующий день после убийства германского дипломата: «Мирбах постоянно сообщал, что мы слабы и будет достаточно одного удара». [352]

Не было бы ничего странного в том, если бы кто-то из коммунистов решил устранить Мирбаха и таким способом убедить немцев, что мир с большевиками должен быть сохранен.

Вообще обстоятельства убийства Мирбаха представляются весьма подозрительными. На открытии съезда 4 июля Ленин подвергся жестокой критике со стороны левых эсеров. Когда он заявил о необходимости создания дисциплинированной армии, поднялись крики: «Совсем как Керенский», «Мирбах вам этого не позволит». Ленин спровоцировал эсеров, заявив, что Спиридонова «лжет» и что большевики сделали большую ошибку, приняв земельную программу эсеров. Он особо подчеркнул стремление противников отказаться от мира и втянуть Россию в войну с Германией. Мирбах, находясь в дипломатической ложе, слышал угрозы в свой адрес со стороны эсеров.

В таком случае непонятно, почему не было предпринято никаких дополнительных мер по охране германского дипломата. Яков Блюмкин и еще один заговорщик, оба левые эсеры и члены ВЧК, 6 июля без труда прошли на заседание съезда. У них были пропуска, подписанные Дзержинским, и девятнадцатилетний Блюмкин был уполномочен охранять иностранных представителей (!). Блюмкин застрелил графа Мирбаха и убежал.

Одновременно с убийством левые эсеры – сотрудники ВЧК подняли мятеж и заключили в тюрьму Дзержинского и Лациса. В ряде провинциальных городов вспыхнули инспирированные левыми эсерами вооруженные выступления. Командующий войсками Восточного фронта, левый эсер М.А. Муравьев по собственной инициативе объявил войну немцам и большевикам. Правительство без труда подавило мятеж, а Муравьев, некогда герой революции, застрелился. В Москве были арестованы Спиридонова и другие лидеры левых эсеров. Члены ВЧК, включая Александровича, заместителя Дзержинского, поднявшие мятеж, были расстреляны. Блюмкин исчез, но через год появился, был прощен и принят в коммунистическую партию. И лишь спустя несколько лет при Сталине (как часто эта фраза появляется в отношении личностей того периода!) был расстрелян, первым из многих коммунистов, обвиненных в троцкизме.

Таковы голые факты заговора левых эсеров. Вполне вероятно, что кому-то из высшего большевистского руководства, осведомленному о готовящемся заговоре, пришла мысль, что появляется блестящая возможность избавиться разом и от левых эсеров, и от неудобного германского посла. Германия отчаянно нуждалась в мире (ее наступление на Западе было остановлено), но убийство посла могло привести к возобновлению военных действий против России. Ленин призывал к осторожности во всем, что касалось иностранных дел. Председатель Совнаркома отправился в посольство Германии для выражения соболезнований (можно себе представить, какие чувства он при этом испытывал!).

Ленин тут же воспользовался сложившейся ситуацией. Невероятно исказив факты, что станет впоследствии характерной чертой коммунистов, он обвинил левых эсеров в том, что они действовали в интересах монархистов и англо-французских капиталистов. Введенные в заблуждение, запутавшиеся люди были представлены им как «мелкие буржуазные» авантюристы. Это была мудрая мысль, продемонстрировать милосердие к лидерам эсеров: Спиридонова и другие руководители партии вскоре были прощены, но их тылы были разгромлены. Они уже никогда не смогли составить конкуренцию большевикам. Глупое убийство и неудачная попытка захвата власти отодвинули в тень их некогда опасный, пользующийся популярностью призыв: «Долой диктаторов-комиссаров». Как раньше в истории русского народничества, так и теперь индивидуальный терроризм оказался беспомощным перед массовыми репрессиями.

С этого момента они стали применяться без ограничений. Большевики возвращали города, захваченные во время июльского мятежа, безжалостно расправляясь с виновными. Хотя вооруженные восстания были делом левых эсеров (в случае с Ярославлем – правых эсеров), репрессии фактически были направлены против эксплуататорских классов и интеллигенции.

В качестве причины террора, предпринятого красным правительством, обычно приводится усиление Гражданской войны летом 1918 года, но есть основания думать, что мятеж и недовольство правлением большевиков явилось следствием жестоких действий со стороны ВЧК и других властных структур и что многие люди, поначалу дружелюбно или равнодушно относившиеся к советской власти, превратились в ее решительных врагов. Не надо обращаться к белогвардейской пропаганде, чтобы прийти к подобному заключению. Возьмем знаменитый роман о Гражданской войне, написанный коммунистом Михаилом Шолоховым. Герой «Тихого Дона», далекий от политики донской казак Григорий Мелехов, встает на путь борьбы с большевиками. Большевистский террор в значительной мере осложнил победу в Гражданской войне.

Сложные психологические причины, вызвавшие террор, и столь же туманные объяснения этих действий хорошо иллюстрирует история с убийством царской семьи в Екатеринбурге 16 июля 1918 года. Царь находился под арестом с марта 1917 года. Что делать с Николаем II? Эта проблема стояла и при Керенском, и при Ленине. Согласно революционной этике должно было состояться открытое судебное разбирательство, с перечислением злодеяний императора, после чего русский народ должен был отправить его на эшафот. В своих воспоминаниях Троцкий пишет, что предложил Ленину устроить такой суд и что он, Троцкий, видел себя в роли государственного обвинителя. [353]

Ленин отказался, сославшись на нехватку времени. Он бы отказался в любом случае. Летом 1918 года другие дела требовали его внимания, и предложение Троцкого, отдающее театральностью, не соответствовало его натуре. Ленин прекрасно понимал (странно, что этого не понял Троцкий), что Николая II нельзя привлекать к суду в качестве подсудимого; он скорее вызовет жалость, чем народный гнев. Бывший император, находясь в заключении, продемонстрировал такую силу духа и хладнокровие, что привел в восхищение даже своих тюремщиков.