Владимир Губарев - XX век. Исповеди: судьба науки и ученых в России

При НТС работала специальная комиссия по плутонию. Первое заседание проходило 22 января 1946 года".

— Но ведь о плутонии ничего не было известно!

— Какая-то небольшая информация все-таки приходила, но полной уверенности ее достоверности не было. Что это за материал? Какие у него свойства? Каким образом его надо получать? Как из такого металла делать конструкции? На эти вопросы предстояло ответить до мельчайших деталей. И если по конструкции ядерной бомбы все-таки материалы поступили, то по технологии получения плутония — ничего!

— Только сам факт, что используется плутоний?

— Да, только это… Впрочем, сомнения оставались: а вдруг это дезинформация! Однако руководителям "Атомного проекта" сразу же стало очевидным, что нужно создать то, что сейчас мы называем "тепловыделяющим элементом". Тогда же он именовался просто: "блочок". Нужно было, чтобы он наработал в реакторе плутоний, не разрушаясь и не меняя своей формы. Затем из него нужно было выделить плутоний, превратить его в металл, который можно использовать в ядерной бомбе. Эта комплексная материаловедческо-технологическая проблема и была поручена "Девятке".

— И ключевой фигурой стал…

— Андрей Анатольевич Бочвар, чье имя носит наш институт…

— Нельзя ли сформулировать главную особенность работы в то время?

— Коллективу института приходилось решать сугубо как теоретические — фундаментальные проблемы академического уровня, так и разрабатывать реальные технологии и процессы. Тот самый случай, когда "большая наука" фазу же реализуется в практику. Это создание установок, приборов, специальной аппаратуры. Надо было постоянно знать, что именно получается в том или ином процессе, а затем путем многочисленных преобразований получать соли и из них уже выделять металл… Фантастически сложная проблема!

— А почему было выбрано именно это место? Рядом ведь Курчатовский институт… Может быть, была идея создать своеобразный "ядерный остров"?

— Судить мне трудно, так как я практически ровесник института… Однако думаю, что это не случайно. Все наши организации работают с реальными расщепляющимися материалами, и они должны были быть рядом… В свое время здесь была окраина Москвы — деревня Щукино.

— В Новосибирске комбинат тоже был за городом, а потом оказался в его черте. Одно время хотели его сделать закрытым, как и другие города Минатома. Возможно, и здесь предполагалось такое?

— Не исключено… Но город быстро рос, и предприятия оказались внутри его… Однако все было так засекречено, что даже слова "уран", "плутоний", "оружие" не употреблялись. Но видимо, руководство страны считало, что надо собрать воедино, в один кулак, такие институты, как Курчатовский, "Девятку", Институты биофизики, специальной аппаратуры и другие. Вот так и образовался "ядерный остров" в Москве.

— А как вы попали в него?

— Заканчивал школу в 62-м году, когда ядерная физика, атомная энергетика пользовались большой популярностью. Ее пропагандировали, даже художественный фильм появился…

— Вы имеете в виду "Девять дней одного года"?

— Он произвел на меня большое впечатление. Это была романтика… Да и старший брат у меня уже закончил МВТУ, а средний учился там… Я узнал, что кафедра паровых котлов закрывается, и на факультете энергомашиностроения создается кафедра, которая будет заниматься проблемами атомной науки и техники. Я поступил в МВТУ, учился на кафедре Н.А.Доллежаля, где готовились специалисты по созданию атомных реакторов. Нас учили там всему, что необходимо при конструировании реакторов. По предварительному распределению я планировался в Курчатовский институт, и был к этому готов. Информации о характере будущей работы было тогда мало, она была закрытой… Я стою перед дверью, жду, когда меня вызовут на комиссию. Ко мне подходит товарищ из отдела кадров и предлагает идти на работу в "Девятку". Говорит, что работа в лаборатории живая, с выпуском конкретных изделий… И это меня заинтересовало, я тут же дал ему "добро". И когда я пришел на комиссию, меня спросили: согласен ли я идти в "Девятку", я ответил "да"…

МГНОВЕНИЕ ИСТОРИИ: "В середине 1947 года в НИИ-9 был создан отдел В, состоящий из трех лабораторий. Необходимо было выбрать способ получения металлического плутония, которого еще не было. Ориентируясь на таблицу Менделеева, разработчики оста новились на металлотермическом процессе. Первая промышленная восстановительная плавка плутония была проведена 14 апреля 1949 года. Вес полученного слитка составил 8,7 грамма. Выход металла в слиток составлял 87 процентов, при этом в качестве футеровки тигл я использовался оксид кальция. Позже, при использовании в качестве футеровки тигля оксида магния выход металла повысился до 97 процентов и сохранился на этом уровне во всех последующих плавках.

Потребовалось лишь 4 месяца от получения первого промышленного слитка плутония-239 весом менее 10 граммов до успешного испытания заряда".

— Раньше что-нибудь слышали о "Девятке"?

— Ни единого слова!.. В 67-м году я пришел в институт на выполнение дипломной работы в лабораторию А.Г.Самойлова, которая занималась "транспортной тематикой".

— Это что такое?

— Тепловыделяющие элементы — твэлы- для реакторов подводных лодок, атомных коммерческих судов.

— Создавался мощный атомный подводный флот?

— Да, такова была задача… Атомные ледоколы послужили той самой экспериментальной базой, которая позволила перейти к строительству подводного флота. А потом появились и атомные крейсеры, которые сейчас в нашей военной доктрине не предусмотрены…

— А разве "Военная доктрина" у нас есть?

— Думаю, что да… Но это разговор особый…

— Вернемся к семье. Чем занимаются братья?

— Старший брат возглавляет ту самую кафедру, которой раньше руководил Николай Антонович Доллежаль. Средний брат в научно-исследовательском институте, связанном с созданием авиационных моторов, а младшая сестра, которая тоже училась в МВТУ, работает в институте, занимающимся космической тематикой…

— Так что вклад семьи Солониных в научно-технический прогресс большой!

— Нет, так говорить нельзя…

— В общем, на передовых рубежах сражаетесь!

— Ну так еще можно сказать, это точнее… А о сделанном не нам судить!

— Свою первую работу в "Девятке" помните?

— Конечно… Я помню, как мои руководители сидели и между собой рассуждали, какой мне дипломный проект дать… Что-то об отслоении топлива говорили, а я понятия об этом не имел… Но потом дали все-таки более знакомое: возможности увеличения тепловой мощности реактора…