Питер Бискинд - Беспечные ездоки, бешеные быки

О том, как «Звёздные войны» Джорджа Лукаса закончили дело, начатое «Челюстями», «Колдун» совсем околдовал Фридкина, а Спилберг установил близкий контакт с Эми Ирвинг.

Сведением звука ленты «Нью-Йорк, Нью-Йорк» Мартин Скорсезе занимался на старой студии Самюэля Голдвина. Марша Лукас была одним из редакторов картины, а её муж, Джордж, на той же площадке, только по ночам, завершал работу над «Звёздными войнами». В округе только и говорили о «Нью-Йорке»: роскошные декорации, впечатляющие суммы, потраченные на постановку, оригинальный, современный сюжет и несчастливый, если не сказать жестокий финал, всё готовило публику к встрече с шедевром. Марша тем временем накачивала мужа: «Вот, смотри, «Нью-Йорк, Нью-Йорк» это фильм для взрослых, а твой — для детей. Никто всерьёз его и не воспримет». Джорджа, правда, волновали не её замечания, а то, что он здорово превысил бюджет. Более того, он был уверен, что картина не принесёт прибыли. Этим летом намечалась жуткая конкуренция — ко Дню поминовения [129] День поминовения — официальный нерабочий день отмечаемый в память о погибших во всех войнах США. В большинстве штатов отмечается 30 мая. готовился выпуск таких фильмов, как «Бездна», «Слишком далёкий мост», «Смоки и бандит» и «Аллея проклятия», ещё одна научно-фантастическая лента. Расстроенный Джордж жаловался своим друзьям Уилларду Хайку и Глории Кац: «Все фильмы выйдут одновременно, так что моему выше четвёртого места не подняться».

Джордж настолько переживал по поводу картины «Нью-Йорк, Нью-Йорк», что вместе с женой собрался, было, тайком проникнуть на предварительный просмотр, но Джей Кокс вовремя достал им официальные приглашения. Хайк тоже посмотрел фильм и позвонил Джорджу: «Ничего не понял. Ума не приложу, с чего это все прочат фильму грандиозный успех. По-моему, ужасная тягомотина». Однако он не был уверен, поверил ему Джордж или воспринял эти слова как выражение преданности. Лукас же по-прежнему не находил себе места, а состояние постоянной тревоги грозило перейти в хроническое.

Джордж Лукас родился 14 мая 1944 года в городке Модесто, в Калифорнии. Детство ничем примечательным отмечено не было, и по прошествии лет своё воспитание он с иронией называл «воспитанием по Норману Рокуэллу [130] Норман Рокуэлл (1894—1978 гг.) — автор реалистических картин из жизни маленького американского городка; иллюстратор журнала «Сатердей ивнинг пост» (1916—1963 гг.); создатель фрески «Четыре свободы» и графической серии, посвященной Всеобщей декларации прав человека ООН. . Высоким ростом Джордж не отличался — не дотягивал до метра семидесяти и, как большинство в молодёжной кинематографической тусовке, был интровертом, иначе говоря, с людьми сходился туго. Бог не наградил его спортивным телосложением, а потому часто болевший, застенчивый Джордж нередко становился объектом нападок задиристых сверстников. Из каверзных ситуаций его обычно вызволяла младшая сестрёнка.

Конечно, по сравнению с муками, выпавшими на долю Шрэдеров, холодность лютеранской семьи и полное отсутствие культурной жизни в маленьком Модесто представляются сущим пустяком, но молодому Джорджу сравнивать было не с чем, и он воспринимал окружавший его мир исключительно остро и болезненно. Отец будущего режиссёра, Джордж Лукас-старший, закоренелый республиканец, бизнесмен, повзрослевший в период депрессии, имел магазин канцелярских товаров.

Сына, плохо успевающего в школе, он окрестил лодырем, который вряд ли достигнет успеха во взрослой жизни. Как-то даже обозвал его «тощим дьяволенком». Джорджа записали в детский подготовительный военный лагерь, и каждое лето отец брил его наголо. Голливуд Лукас-старший называл «городом греха» и рассчитывал, что сын продолжит семейное дело. Вряд ли стоит говорить, что он противился решению сына поступать в Киношколу. По иронии судьбы, человек строгих правил и железной дисциплины, отец умудрился воспитать привыкшего к понуканию сына, лишённым каких бы то ни было авторитарных замашек. Впоследствии это найдёт отражение и в его фильмах. Разлад с отцом заставлял Джорджа искать недостающих отношений на стороне, что, например, привело к дружбе с Копполой. Тем не менее, многие качества отца всё-таки передались и ему. Джордж ценил упорство в работе, ставил перед собой честолюбивые задачи, стремился превзойти взрослых в их занятиях и рано понял, что между деньгами, с одной стороны, и властью и свободой, с другой, существует взаимосвязь. Подобная неоднозначность в характере наглядно проявилась в момент спора с отцом по поводу предстоящей учёбы в Киношколе.

— Ничего, через пару лет одумаешься и вернёшься, — говорил Лукас-старший.

— Запомни, я никогда не возвращаюсь! — прокричал Джордж, а потом добавил: — Мне не исполнится ещё и тридцати, а я уже буду миллионером.

Как и Спилберг, Лукас вырос на телепередачах: «В детстве кино я почти не воспринимал, а вот телевидение повлияло на моё развитие очень сильно». Ходить в кинотеатры он начал только во время учёбы в колледже низшей ступени города Модесто. Приходилось отправляться в Норт-Бич [131] Норт-Бич — район ресторанов, ночных клубов, стриптиз баров и порнокинотеатров в центре Сан-Франциско между Китайским кварталом, Телеграф-Хилл и Заливом. В настоящее время, кроме популярных книжных магазинов и художественных салонов, известен переехавшим сюда из Монтерея Музеем битников, среди экспонатов которого один из 250 экземпляров 2-го издания поэмы А. Гинсберга «Вопль» с автографом автора и 11-метровый кусок рукописи романа Д. Керуака «В дороге», написанного в 1951 г. на свитке длиной 37 м. , где можно было увидеть работы местных представителей андеграунда — Скотта Бартлетта, Брюса Коннера и Джордана Бельсона. В 1964 году он перевёлся на третий курс кинофакультета Университета Южной Калифорнии, быстро понял, что нашёл своё призвание, и стал учиться с такой страстью, что окружающим становилось не по себе. Он занимался сутками, питаясь одними шоколадными батончиками. «Нас роднило то, что период взросления пришёлся на 60-е — мы были готовы завоевать весь мир и искренно протестовали против войны во Вьетнаме, — вспоминает Лукас. — А ещё нас объединяла неуёмная страсть к кинематографу. Мы не мечтали о том, чтобы через кино разбогатеть или прославиться. Главное было достать немного плёнки, зарядить камеру и что-нибудь снять».

В Университете Лукаса считали звездой, что помогло получить заказ на пару учебных короткометражек. Успехи заметили, и он и ещё несколько сокурсников и студентов из Калифорнийского университета Лос-Анджелеса заслужили стипендию компании «Коламбия пикчерс» — им позволили снимать документальный фильм о работе в Аризоне над картиной «Золото Маккены». Это был невероятный по масштабу и затянутости студийный вестерн, с непомерно раздутым бюджетом и штатами, напоминавший мюзиклы 60-х годов. Так состоялось знакомство Лукаса со «старым» Голливудом. «В окружении подобной роскоши нам бывать ещё не приходилось. Ежеминутно неповоротливая гигантская машина поглощала немыслимые деньги, — вспоминает Лукас. — Мы наблюдали и не верили своим глазам — мы умудрялись укладываться в 300 долларов, а тут такая расточительность! Вот оно, отвратительное лицо Голливуда!». Пока коллеги-студенты снимали ролики-штампы про то, как делают «настоящее» кино, Джордж увлёкся красотами пустыни. А посему съёмки «Маккены» с его камеры были едва различимы на самом дальнем плане. Этот опыт со всей очевидностью подтвердил антистудийное творческое кредо Лукаса: «В Лос-Анджелесе чиновники студий заключают сделки и контракты, то есть ведут обычный корпоративный бизнес, где главное не творчество, а стремление как можно сильнее прижать ближнего и получить максимальную прибыль. Я не хочу иметь с этим процессом ничего общего». Вскоре Джордж получил стипендию кинокомпании «Уорнер», многое определившую в его жизни. Благодаря ей он попал на съёмочную площадку фильма «Радуга Файниана».