Сергей Гаврилов - Остзейские немцы в Санкт-Петербурге. Российская империя между Шлезвигом и Гольштейном. 1710–1918

После «страшно разрушительной» войны произошла революция и вскоре наступил военный коммунизм. На улицах постреливали чекисты в кожаных куртках. Не до мостостроения. Всякий, кто в униформе с серебряными пуговицами, – враг. Оттомар Александрович Маддисон успел еще в 1918 году получить степень доктора технических наук. Диссертацию защитил. Как ни странно, не отменили революционеры научные звания. Не успели, наверное. Благодаря таким подвижникам, как Оттомар Александрович, теплилась еще жизнь в петроградских вузах и при военном коммунизме. Усилиями проректора Оттомара Маддисона уцелел Институт путей сообщения. Но не задержался профессор в России. Русские инженеры, «уверенный кадр работников», в большинстве своем устремились за границу. Поспешили поменять революционную родину на более спокойное место жительства.

Примером тому могут служить известные люди – Сикорский, Зворыкин. Анджей Пшеницкий тот же в Эстонию уехал. Из тех, чьи имена не на слуху, – М. Зароченцев, создатель холодильной индустрии в России. Тоже в Эстонию подался. На самом деле – зачем Советам холодильники? В 1921 году и Оттомар Александрович Маддисон отправился на историческую родину. Работал преподавателем в технических учебных заведениях, консультантом Управления железных дорог и Министерства путей сообщения, председателем Совета государственной сланцепромышленности. Параллельно проектировал мосты. В 1930 году его наградили крестом Орла III степени, а в 1940 году – Белой звездой III степени. Ни в России, ни в Эстонии наградами более высокой степени инженера не отметили. В 1946 году его избрали академиком Академии наук Эстонской ССР. Для него создали Институт строительных материалов при той же академии. Он еще с 1930-х годов пытался из сланцевой золы бетон создавать. Казалось, жить можно и при освободителях. Но настигли его чекисты и в Таллине. Как только после очередной великой войны восстановил мосты «русский инженер», отпала нужда в его услугах. Профессора и академика, уцелевшего при красногвардейских грабежах 1918—1920 годов в Петрограде, 30 лет спустя «вычистили» в Таллине как буржуазного националиста.

Бюст академика О. Маддисона во дворе Таллинского технического университета. Июнь 2010 г. Фото автора.

Мария Федоровна и Йоганн Гальнбек у истоков российского дизайна. – Эстонские дизайнеры. – Кузик и Анреп.

Научил когда-то Р. Бернгард русских инженеров правильно цеха строить – пошел капитализм вперед. Быстрыми темпами. Но встала проблема, типичная для российского производителя, – товарный вид изделий непривлекательный. Не позволяет им конкурировать с броскими упаковками импортного ширпотреба. Не прельщает товар к покупке. Говоря современным языком, дизайн страдает. Да что там ширпотреб! Мария Федоровна после датского изысканного фарфора Royal Copenhagen как увидела продукцию Петербургского императорского фарфорового завода, то сильно расстроилась. Рассердилась, мужу нажаловалась. История завода сообщает: «В 1881 году Мария Федоровна выразила директору Императорского завода крайнее недовольство безвкусием представленных на очередной просмотр вещей. Александр III повелел, чтобы „Императорский фарфоровый завод был поставлен в самые наилучшие условия, как в техническом отношении, так и в художественном, дабы мог он достойно носить наименование Императорского и служить образцом для всех частных заводчиков по этой отрасли промышленности"» [150] Петракова А. императорский фарфоровый завод во второй половине XVIII – начале XX веков // русскiй антикварiатъ. текст цитируется по сайту: http://bg-znanie.ru . . Легко сказать: «Как в техническом, так и в художественном!».

Для технического и административного перевооружения директора Гурьева уволили и наняли барона фон Вольфа. А вот где художников-то взять? Они все в подражание Перову (он же фон Криденер) обличительные картинки малюют, вроде «Крестного хода на Пасху». Стали искать по всей необъятной России, кто поможет художественный уровень продукции Императорского фарфорового завода на достойную высоту поднять. Не сразу, но нашелся таковой – Август Карлович Тимус, из крестьян Эстляндской губернии, сын мельника. После обучения на курсах в Рисовальной школе Императорского общества поощрения художеств поступил еще и в академию и с 1896 года, наконец, устроился на завод. И с 1897 года он 17 лет заведовал скульптурной мастерской Императорского фарфорового завода.

Послужной список: в 1901—1905 годах создал анималистическую серию из 20 фигурок зверей, выполненных в фарфоре, цветной и белой бисквитной массе, а также в стекле. Потом по его моделям известный петербургский ювелир из эстляндских купцов Фаберже создавал подобных зверушек в камне – для великих князей и княгинь, для всех родственников Марии Федоровны, разбросанных по разным странам. В большую моду вошли зверушки.

В 1904 году А. Тимус разработал состав фарфоровой массы, которая позволяла выполнять в фарфоре большемерную скульптуру. В 1905—1906 годах создал из нее фарфоровый иконостас для церкви Святого Духа на кладбище Фарфорового завода.

Здание Императорского фарфорового завода.

Церковь снесли при советской власти безжалостно, вместе с уникальным иконостасом, да и с кладбищем заодно. С 1908 года Август Карлович заведовал всей технической частью завода, делал многочисленные проекты и модели ваз, скульптур и сервизов. Кажется, не жаловались больше императрицы на качество императорского фарфора.

Чтобы двинуть дело промышленного дизайна, мало было усилий одного Августа Карловича Тимуса. Требовалось комплексно решать кадровый вопрос. Нарвский барон из купцов Александр Людвигович Штиглиц тут помог, основал на свои деньги Центральное училище технического рисования. Целью училища была подготовка художников (сегодня мы их называем дизайнерами) для повышения эстетической привлекательности изделий широкого потребления, а также для подготовки учителей рисования. В училище были классы майолики, декоративной живописи и резьбы, ксилографии, офорта, живописи на фарфоре, рисования на ткани и набивке.

Техническое рисование – оно и есть техническое. Черчение, короче говоря. И до Штиглица чертежников много было. Вон, Рудольф Бернгард сколько в чертежниках намаялся. Нужно художественное! Идея в том заключалась, чтобы серийному, конвейерному, словом – капиталистическому производству придать черты индивидуальной выразительности уходящих в прошлое ремесленных промыслов. А для этого нужны были музей образцов ремесленных и народных изделий и библиотека изданий с иллюстрациями, чтобы в художественном отношении не отставать от мировых лидеров. И при них – училище. Именно в таком даже порядке – не библиотека при училище, а училище при библиотеке, да еще и с музеем. Чтобы чертежники посмотрели, вдохновились и превратились в дизайнеров. Или рекламщиков. Чтобы могли подать товар лицом.