Сергей Гаврилов - Остзейские немцы в Санкт-Петербурге. Российская империя между Шлезвигом и Гольштейном. 1710–1918

Хотя большинство эстонских разночинцев, получивших образование в Петербурге, вступали в самостоятельную жизнь накануне революции и применяли свои таланты и умения уже для своей независимой родины, некоторые все-таки успели оставить свой значимый вклад в развитие Петербурга.

Бюст академика А. Вельнера во дворе Таллинского технического университета. Июнь 2010 г. Фото автора.

А. Адамсон. Памятник броненосцу «Русалка» в Таллине. Июль 2010 г. Фото автора.

Амандус Адамсон родился в семье эстонца-моряка близ Балтийского порта (эст. Палдиски). Однажды отец ушел в море и не вернулся. Морская тема проходит сквозной нитью через творчество скульптора, его лучшие и самые известные работы связаны с погибшими кораблями. Они так и называются: памятник броненосцу «Русалка» (в Таллине, 1904 г.) и Памятник погибшим кораблям (в Севастополе, 1905 г.).

Сироту вырастило эстляндское рыцарство. Эстляндцы содержали приют-школу для таких вот сирот, и не где-нибудь, а в центре Ревеля. У Аманда рано проснулась тяга к творчеству. В 14 лет он убежал в Петербург «поступать в Академию художеств». И откуда только узнал про такую? Беглеца, конечно, поймали, вернули в Ревель, примерно наказали. Какая тебе, Аманд, Академия художеств? Да и вообще, место ли эстонцу в свободных искусствах? Иди-ка ты в люди, а раз имеешь дар ваяния, то отправляйся резчиком по дереву в мебельную мастерскую. В 1870—1873 годах он работал в Ревеле в мастерской столяра Берга. Но – манили огни большого города. Академия… В академии прочно эстляндцы окопались. Среди ваятелей – в том числе Гальберг, Клодт, Залеман. И примкнувший к ним академик живописи Иван Келер. Один из первых образованных эстонцев, лидер кружка «Петербургских патриотов». А у того друг – тоже академик: Александр Романович фон Бок, родом – помещик из-под Дерпта. Александр Романович скульптор был неплодовитый, да и не оригинальный. Затруднительно даже назвать его работы, чтобы современный читатель, узнав, воскликнул: «Ба, надо же, оказывается, автор этой статуи фон Бок!». Ну вот хотя бы это: оформил он купол Академии художеств, усадив на него гигантскую статую Минервы – в окружении мальчиков, имеющих какое-то отношение к искусствам. Что это была за Минерва, к чему она там нужна, не знал, наверное, даже сам Александр Романович. Но Александр фон Бок был хорошим педагогом, скульпторов готовил прилично.

В 1873 году Аманд снова прибыл в Петербург пытать счастья. Не сразу, но попал в Академию, в класс Александра фон Бока. Угодил под крыло земляков. Угол для проживания нашел Адамсон на чердаке академии. Поближе к Минерве подобрался, да и платить за житье вроде как не надо. Явно академики Келер и фон Бок для земляка постарались. «Днем выполнял задания, предусмотренные программой, по вечерам засиживался дотемна в библиотеке, чтобы восполнить пробелы в своих познаниях и расширить кругозор» [145] NurkT. Amandus Adamson. 1855—1929: elu ja looming. Tallinn, 1960. lk 12, 13. пер. с эст. автора. . Недоедал, недосыпал, но окончил академию в 1879 году с большой серебряной медалью. Остался работать в Петербурге и жил там вплоть до 1918 года.

Академия академией, а путь к известности Адамсону открыло столярное мастерство. В то время строился дворец для брата царя великого князя Алексея Александровича. Красивому внешнему виду соответствовало изысканное убранство внутри. Центральным залом дворца была парадная столовая, а центральной частью столовой – камин в стиле ренессанса. Аманд мастерски исполнил в 1883 году резные панно для камина: «Иисус, превращающий воду в вино» и «Исцеление слепого». Не зря рыцари его в столярной мастерской гнобили. Понравился камин заказчику. Ну, пошла, разумеется, по столичным домам слава о чудо-мастере. Время правления Александра III – расцвет творчества скульптора. Деньги, вырученные от выполнения заказов, в том числе скульптурных портретов Алекасндра III и Марии Федоровны, позволили уехать в Париж на стажировку. Кругозор расширить, да и вообще – какой же художник не мечтает побывать на Монмартре?

А. фон Бок. «Минерва, окруженная мальчиками-гениями искусств». Статуя на куполе Академии художеств в Петербурге. Июль 2010 г. Фото автора.

После возвращения из Парижа последовал творческий взлет. В 1896 году обустраивали дворец герцогов Мекленбург-Стрелицких (бывший Михайловский) под Русский музей имени Александра III. Конечно, не мог Аманд Иванович в стороне остаться, не почтить память царя, так много сделавшего для дегерманизации Эстляндии. Выиграл конкурс на создание барельефов, аллегорически изображающих таинство рождения произведений живописи, ваяния и зодчества. Если вдуматься – даже страшно становится: в дереве изобразить таинство рождения! Но мастер есть мастер. Постарался на славу. За выразительность и безупречную логику композиции современники назвали его работу «скульптурной поэмой». В эти годы он в основном творил в малых формах, используя различные материалы (дерево, мрамор, бронзу). На синтезе французского необарокко и русского академического реализма он создал своеобразный салонный стиль, который получил в высшем свете Петербурга одобрительное внимание [146] См.: PullatR. Lootuste linn / Peterburi ja eesti haritlaskonna kujunemine kuni 1917. Tallinn, 2004. lk 252. пер. с эст. автора. . В 1907 году Аманда Ивановича избрали академиком Петербургской академии художеств.

К этому периоду относится его самое известное произведение в Петербурге – скульптурное оформление фасада, купола-башни и шара-глобуса американской компании швейных машин «Зингер» (Невский проспект, 28, ныне Дом книги). Компания хотела построить небоскреб, но тогда высотный регламент соблюдался неукоснительно, даже акулам бизнеса приходилось с этим считаться. Архитектор Сюзор, говорят, потрафил и нашим, и вашим. Высотность соблюл, но увенчал здание башней с глобусом, чтобы боссы чувствовали иллюзию небоскребности. Говорят, что именно эта башня и создает впечатление устремленности в высоту, как у небоскребов, но при этом не затмевает куполов Казанского собора и Спаса-на-Крови благодаря своей легкости. Глобус диаметром почти 3 метра – символ всемирного размаха деятельности компании «Зингер» – поддерживают внушительных размеров тети. Вспомнил, видимо, Аманд Иванович Минерву с купола академии – даром что ли столько времени в юности провел под ее покровом? Домом компании «Зингер» положено восхищаться. Образец-де модерна. При внимательном рассмотрении, однако, он неприятно поражает своей нарочитой аляповатостью и явно не вяжется с окружающими фасадами. Но скульптор всего лишь выполнял заказ архитектора, а тот, в свою очередь, угождал вкусам заказчиков, а вкусы у людей мира бизнеса не всегда стремятся к совершенству, но очень часто требуют наглядной демонстрации своих финансовых возможностей. Почему-то именно в форме небоскреба.