Вячеслав Шеянов - Русский космос: Победы и поражения

Однако наиболее важным проявлением относительной эффективности белорусской политики следует признать некоррумпированность ее милиции и силовых структур. Именно это обеспечивает поддержание в транзитной для России и Евросоюза стране общественного порядка, высоких стандартов безопасности и достаточно высокого (по сравнению с имеющимися ресурсами) качества жизни.

Как и всякая медаль, эта имеет две стороны; некоррумпированность правоохранительных органов Белоруссии по крайней мере однажды, насколько можно судить, вышла ей боком. По устойчивой легенде, бытующей в российском госаппарате, одна из попыток создания единого российско-белорусского государства пресеклась именно в результате осмысления российской бюрократией степени честности силовых структур партнера. Предполагалось, что белорусский президент получит в объединенном государстве пост вице-президента, однако сопоставление уровня коррумпированности российских и белорусских спецслужб было настолько шокирующим, что введение этого поста и передача его представителю Белоруссии были признаны категорически неприемлемыми. (Напомним, что вице-президент по должности становится президентом, если тот по тем или иным причинам утрачивает способность исполнять свои обязанности.)

Представляется, что интеграция с Белоруссией даст России возможность глубоко перестроить весь свой государственный аппарат (далеко не только правоохранительные и силовые структуры), качественно снизив уровень его коррумпированности и повысив его компетентность. В то же время авторитарность белорусской модели управления обеспечит надежную гарантию от «разгула демократии», к которому может привести чрезмерное заимствование украинской демократичности.

Главным достоинством Казахстана с точки зрения организации системы управления следует признать длительные целенаправленные усилия, предпринимавшиеся лично президентом Назарбаевым, по формированию качественно новой, модернизированой управленческой элиты, как на государственном, так и на хозяйственном уровне.

Категорическая необходимость этого носила сугубо практический характер и была вызвана, насколько можно судить, отчаянной борьбой казахстанского государства с феодальными пережитками. Для того чтобы традиционное байское отношение к управленческим обязанностям не сожрало молодую государственность и не превратило ее в неспособную к развитию автаркию, руководство Казахстана организовало тщательный подбор и эффективное (а главное – разнообразное) обучение талантливой управленческой молодежи.

Одним из элементом этого обучения является стажировка в странах Западной Европы и Юго-Восточной Азии, в Китае и США, успешных арабских странах и России, обеспечивающая широту кругозора будущих управленцев и понимание ими как разнообразия мира, так и основных закономерностей его развития.

В результате целенаправленных усилий по формированию модернизированной элиты Казахстан по темпам рыночных преобразований значительно опережает все остальные страны СНГ. (Говорить о постсоветском пространстве в этом ключе, разумеется, нельзя: в прибалтийских странах рыночные преобразования, по сути дела, проводились Евросоюзом.)

Интеграция с Казахстаном позволит России приобрести действенный механизм формирования на деле, а не на словах современной управленческой элиты, способной обеспечивать быстрое и при этом безукоризненно рыночное развитие даже в самых неблагоприятных социально-экономических обстоятельствах.

Непосредственной, практической выгодой глубокой интеграции с Казахстаном представляется резкое расширение возможностей по восстановлению энергомоста, связывавшего в рамках Советского Союза энергетические мощности Восточной Сибири с Центральной Россией [24]. Часть этого энергомоста – целой системы линий дальней энергопередачи – оказалась на территории Казахстана и перестала использоваться российскими энергетиками, в результате чего энергетические мощности Восточной Сибири оказались отрезанными от потребителя (их так официально и именовали – «запертые» мощности), лишенного наиболее дешевой в стране электроэнергии.

Насколько можно судить, весомый вклад в то, что этот энергомост так и не был восстановлен, внесла сама российская электроэнергетическая монополия, при полном попустительстве государства успешно стремившаяся (и стремящаяся до сих пор, несмотря на свое формальное разукрупнение) к максимально возможному удорожанию энергии – и, соответственно, увеличению своих совокупных прибылей.

Однако до сих пор формальная разделенность российской и казахстанской экономик давала представителям энергетической монополии неубиваемый козырь: якобы имеющуюся неуступчивость казахстанской стороны. Активизация интеграционных процессов лишит российских монополистов этого козыря и вынудит их примириться с восстановлением энергетического моста через Казахстан, снизив стоимость электроэнергии для пользователей Центральной России. Правда, масштабы этой переброски (и, соответственно, снижения тарифов) сильно сокращены из-за катастрофы на Саяно-Шушенской ГЭС, однако выгоды от нее для экономики России остаются весьма существенными.

Аналогичным образом, при помощи проведения относительно незначительных организационных мероприятий и ремонтных работ, можно будет резко активизировать железнодорожные перевозки между Центральной Россией и Сибирью: соединяющие их железные дороги частично проходят по территории Казахстана и в связи с необходимостью плотной совместной работы представителей двух государств используются недостаточно.

Понятно, что активизация переброски электроэнергии и особенно железнодорожных перевозок существенно повысит связность территории России и станет важным шагом к обеспечению на деле, а не на словах единства ее экономического пространства. Это разрушит набирающие в настоящее время силу сепаратистские тенденции и обеспечит целостность нашей страны, то есть будет способствовать решению важнейшей задачи нынешнего поколения россиян.

Весьма существенным преимуществом интеграции с Казахстаном следует признать и появление возможности проведения реально существующей южной границы. Ее теоретически нельзя обустроить в относительно населенных и транспортно доступных районах между Россией и Казахстаном (особенно если учесть, что экономическую границу между двумя странами также нельзя провести из-за взаимного проникновения двух экономик), но вполне можно – вдоль южной границы Казахстана, пролегающей в пустынных местностях.

Эта граница позволит России отгородить себя от основной части нелегальной миграции, «портящей» рынок труда и разрушением этнокультурного баланса (да и продолжающимися, насколько можно судить, массированными поставками героина) буквально размывающей российское общество как таковое.