Самуил Штутман - На страже тишины и спокойствия: из истории внутренних войск России (1811 – 1917 гг.)

Постепенное сокращение численности местных войск можно проследить по отчетным данным Военного ведомства, на основе которых составлена табл. 10. Налицо, за исключением некоторого скачка численности в связи с русско-турецкой войной, явная тенденция к уменьшению состава местных войск.

Таблица 10

К 1881 г. местные войска состояли из 17 батальонов, 623 местных и 63 конвойных команд. В июне т.г. по высочайшему повелению расходы на содержание местных войск были сокращены. Это означало дальнейшее уменьшение этих формирований. Осуществить такие меры можно было при одном условии: передать служебные обязанности местных войск (несение караульной службы) полевым и резервным частям. Верховная санкция была получена, в результате чего из 468 местных команд европейской России упразднено 363. Одновременно ликвидировано восемь управлений начальников местных войск в военных округах и 59 управлений губернских воинских начальников. Вместо них 30 августа 1881 г. учреждено 21 управление начальников местных бригад. Эти меры позволили высвободить 542 офицера и 32 652 нижних чинов.

В последующие годы происходит дальнейшее сокращение местных войск, оставшиеся батальоны большей частью реорганизуются в резервные, некоторые местные команды упраздняются.

Все эти реорганизации приводили к значительному увеличению служебной нагрузки как на местные, так и на полевые войска. Например, общее количество ежесуточного караульного наряда в 1881 г. составляло 30 892 человека. Это равнозначно тому, что 1/7 часть строевого состава нижних чинов армии наряжалась на службу.

Сократить столь внушительный служебный наряд было необходимо, но для этого потребовалась бы замена значительного числа войсковой охраны на вольнонаемную в гражданских ведомствах (финансовые и почтовые учреждения, тюрьмы и др.). Помимо расхода людей на собственные нужды военное ведомство выделяло наряды для охраны тюрем, конвоирования арестантов, охраны казначейств, банков, почтово-телеграфных контор и станций и прочих учреждений, а также в помощь полиции (на патрули и обходы). Кроме того, значительные силы привлекались для охраны железнодорожных путей и поездов во время различных поездок императора и его семьи (так называемых «высочайших путешествий»), для карантинной службы с целью локализации крупных очагов эпидемий и в других случаях. Особенно участились требования гражданских властей на выделение воинской силы для предупреждения и прекращения беспорядков, возникающих в разных местностях империи. Использование армии для выполнения полицейских функций по мере роста революционного движения становилось неизбежным. В некоторых случаях войсковые отряды выделялись для прикрытия границы в помощь пограничной страже.

Но если указанные командировки войск вызывались определенными обстоятельствами (беспорядки, стихийные бедствия, вспышки эпидемических заболеваний), служебной необходимостью, то караульная служба, связанная с охраной гражданских учреждений и конвоированием арестантов, безусловно, требовала пересмотра и корректировки. Значительных усилий потребовало упорядочение этапно-пересыльного дела и связанной с ним службы этапных и конвойных команд. Вопрос этот имел свою предысторию и потому нам придется сделать небольшой экскурс в прошлое.

В период военной реформы разрабатывались многие вопросы военного управления, для чего создавались различные комитеты и комиссии. В их составе находились компетентные, знающие, высокообразованные лица. Вообще следует отметить тщательность проработки военных вопросов, особенно, когда дело касалось расходов казны.

Дошла очередь и до пересыльного дела. Еще в 1862 г. был создан комитет для составления новых правил о пересылке арестантов в Сибирь. Председателем комитета был назначен генерал-адъютант граф Ф.Л. Гейден, дежурный генерал, затем начальник Главного штаба. Почему вдруг понадобился такой комитет, высочайше утвержденный и образованный по, казалось, частному вопросу? Оказалось, что кроме финансовой его стороны, непомерных расходов, которые несет казна от слишком долгой пересылки арестантов и материальных потерь, связанных с тем, что тысячи людей на длительное время исключаются из сферы производительного труда, существовал и моральный аспект этого дела, на который раньше, до реформ, не обратили бы внимания. Это чрезвычайно важное обстоятельство свидетельствует о том, что либеральные идеи проникли настолько глубоко в общественную жизнь, что заставили высшие сферы власти считаться с такой проблемой, как исполнение наказаний и права человека. Военный министр Д.А. Милютин и министр внутренних дел П.А. Валуев выступили решительными сторонниками коренных изменений всей пересыльной системы, даже если бы они «не оправдали ожидания в отношении уменьшения расходов». Оба министра пришли к выводу о необходимости «улучшить положение пересылаемых, которые и без того, уже будучи осуждены законом на каторгу или ссылку, слишком тяжелой ценой искупают свое преступление, совершенное иногда не вследствие внутренних побуждений, но единственно от грубости, крайней неразвитости и часто из страха», да к тому же вынужденные «еще испытывать во время следования к местам своего назначения те тяжелые, оскорбляющие человеческое достоинство, лишения и неудобства, которым они подвергаются при существующем порядке» 8. Весьма знаменательное признание.

Движение арестантов осуществлялось по пяти главным трактам в европейской России и одному в Сибири прежним «маятным» способом, предложенным еще в 1830 г. генералом П.М. Капцевичем.

Переход к пересылке арестантов на подводах и фургонах, использование для этих целей железных дорог и водных путей давали в общей сложности большую экономию средств и сохраняли физические силы людей. Перевозки по Волге и Каме производились на специально зафрахтованных пароходах (контракты заключены были с пароходными обществами «Кавказ», «Меркурий», «Самолет», «Нептун» и др.). Большую роль в экономическом обосновании и внедрении всех этих новшеств сыграл А.И. Беленченко, подавший в вышеупомянутый комитет подробную записку по всем этим вопросам. Комитет настойчиво добивался претворения в жизнь новых способов препровождения арестантов. Характерным является вывод, к которому он пришел, изучив все это дело: «Нравственное состояние арестантов при видимой о них заботливости улучшится, а главное устранятся поводы к развитию в них того озлобления, которое неминуемо является в человеке вследствие физических страданий и лишений, в особенности в неразвитом и грубом состоянии, при котором материальная сторона преобладает над духовной...» 9. Многие вопросы решались медленно, а некоторые после упразднения комитета повисли в воздухе.