Самуил Штутман - На страже тишины и спокойствия: из истории внутренних войск России (1811 – 1917 гг.)

Конвойная служба требовала от конвоиров определенных навыков, сноровки, четкого исполнения солдатского долга. Примеров добросовестного несения службы было немало. Важно своевременно это заметить и отметить. 8 августа 1884 г. во время сопровождения партии арестантов-каторжан, следовавших из Харькова в Одессу для отправки затем пароходом на Сахалин, ефрейтор Федор Карташев обнаружил в арестантском вагоне искусно подготовленную пропилку наружной стены, чем предотвратил готовящийся побег. Генерал-майор Н.Н. Гаврилов посчитал нужным достойно поощрить конвоира. В своем рапорте от 8 октября того же года на имя военного министра он просил в порядке исключения произвести ефрейтора Карташева в унтер-офицеры. Об этом доложили императору, поскольку согласно высочайше утвержденным 4 июля 1874 г. Правилам производства в унтер-офицеры это разрешалось делать за отличия и совершенное знание порядка службы в тех случаях, когда представляемый прослужил не менее двух лет и имеется соответствующая вакансия. Потому-то и понадобилось дозволение государя. 26 октября оно было дано и Федор Карташев в порядке исключения за служебные отличия произведен в унтер-офицеры «сверх вакансии и не ожидая окончания двухгодичного срока службы».

Царствование Александра III обошлось без войн (за исключением небольшого, но имевшего важные последствия столкновения с афганцами на р. Кушка, после чего к России были присоединены пограничные с Афганистаном территории в районе г. Мерв), за что государь получил «титул» миротворца, хотя его внутренняя политика довольно далека от такой характеристики. Однако условия мира позволили уделить внимание в военном строительстве постановке внутренней службы. После проведенного в 1881 г. большого сокращения численности местных войск, о чем говорилось выше, роты резервных батальонов, размещенные в уездных городах, стали основными исполнителями служебных нарядов в уездах, а оставшиеся в губерниях полевые части приняли на себя все тяготы гарнизонной службы. И те и другие отрывались от боевой подготовки, строевых и других занятий.

18 августа 1881 г. о создавшемся положении доложили императору, и он повелел преобразовать всю внутреннюю службу в возможно короткий срок. Однако это оказалось весьма непростым делом. Все силы резервных войск были поглощены караульной и конвойной службой. Выделялись караулы и конвои и от полевых частей. Воинские команды несли службу в тюрьмах, оказывали помощь полиции при выводе арестантов на внешние работы.

В свое время, упразднив внутреннюю стражу, полагали, что ее обязанности не будут столь обременительны для местных войск. На практике вышло иное. Особенное беспокойство доставляла конвойная служба. Она требовала определенной подготовки и навыка. Неверные действия недостаточно подготовленных и не имеющих опыта конвоиров и часовых приводили порой к трагическим последствиям.

Так случилось, например, 29 августа 1882 г. в Остерском тюремном замке, где рядовой 66-го резервного пехотного батальона Сидор Мастепанов, будучи часовым, усмотрев в поведении одного из арестантов сопротивление, выстрелил в него. Военный прокурор Харьковского военно-окружного суда квалифицировал действия часового как простое убийство и дал заключение о предании его военному суду. Военное начальство не согласилось с таким решением, и дело было передано главному военному прокурору для внесения протеста в Главный военный суд. В конечном итоге солдат был оправдан. Но ведь речь шла не о нападении на часового, а об оказании ему неповиновения; оправдано ли было в данном случае применение оружия, приведшее к таким последствиям? Разные мнения по этому вопросу у прокуроров свидетельствуют, что действия часового вызвали сомнения в их правомерности. Несомненно, сказалось и давление военного начальства. Очевидно, всего этого можно было бы избежать, если бы для такого рода службы использовались специально подготовленные солдаты.

Важнейшим вопросом караульной и конвойной службы является порядок употребления часовым или конвоиром в дело оружия. Как известно, этим лицам предоставлены во время несения службы большие права, в том числе и право применять в случае необходимости вверенное оружие. Это было предусмотрено Воинским уставом о службе в гарнизоне издания 1872 г.. Вопрос этот остается актуальным всегда, во все времена, ибо от правильного и четкого изложения, понимания и реализации соответствующих правил зависит человеческая жизнь. В уставе 1872 г. соответствующие правила были изложены недостаточно четко 13. Потому-то, видимо, по делу Сидора Мастепанова разные прокурорские инстанции не пришли к единому мнению.

Не случайно в объяснительной записке к новому Воинскому уставу о гарнизонной службе, утвержденному императором и введенному в действие приказом военного министра № 278 от 12 сентября 1884 г., вопросу о применении часовым оружия уделено особое внимание: «Случаи употребления оружия часовым в прежнем уставе изложены без системы и ненаглядно. Между тем, совершенно ясное усвоение правил, даваемых по этому предмету, весьма важно, а потому изложение их должно быть настолько рельефно, чтобы оно врезывалось в память нижних чинов».

Устав 1884 г. ввел следующие правила, подробно излагавшие суть вопроса с тем, чтобы исключить неправомерное употребление оружия часовым или конвоиром. «Часовой, – говорилось в § 153 устава, – может употребить оружие в следующих случаях: I) для защиты охраняемого лица или поста; 2) для защиты самого себя и 3) против арестанта, совершающего побег. Во всех случаях, если возможно избегнуть употребления оружия призывом помощи или предупреждением покушающегося на преступление, то часовой обязан это сделать. В случае употребления оружия часовой соображает сам, действовать ли холодным или огнестрельным оружием».

Специально оговорены в уставе правила поведения и действия часовых, охраняющих арестантов: «Если арестованные не исполняют требований часового, то он должен об этом голосом, свистком или через проходящих сообщить караульному начальнику, в крайнем же случае действует оружием, согласно § 153».

Участившиеся происшествия при несении караульной и конвойной службы заставили командующих войсками военных округов обратить серьезное внимание на обучение нижних чинов и их подбор для исполнения такого рода обязанностей. В одном из приказов по войскам гвардии и С.-Петербургского военного округа говорилось: «Произведенным расследованием о причинах усилившихся в последнее время побегов арестантов из тюрем, так и во время их этапного следования, оказалось, что таковые главным образом кроются в допущенных часовыми и конвойными отступлений от строгого исполнения требований устава гарнизонной службы». Приказ предписывал назначать на службу «нравственных и испытанных нижних чинов, твердо изучивших требования караульной и конвойной службы», строже следить за исполнением ими обязанностей, «фактически поверяя их в этом», подвергать ответственности по закону лиц, допустивших послабление в этом деле и их непосредственных начальников, «обратить особенное внимание не только на изучение Устава о службе в гарнизоне во всех войсковых частях, но и на исполнение его требований ввиду крайне важного значения их как в мирное, так и в военное время».