Самуил Штутман - На страже тишины и спокойствия: из истории внутренних войск России (1811 – 1917 гг.)

В мае 1880 г. главным инспектором по пересылке арестантов и заведующим этапно-пересыльной частью Главного штаба, а также членом главного военно-тюремного комитета Военного министерства с оставлением членом комитета по передвижению войск железными дорогами и водою назначается генерал-майор Николай Николаевич Гаврилов.

Это был весьма образованный (окончил Константиновский кадетский корпус и Николаевскую академию Генерального штаба по 1-му разряду) и высококвалифицированный штабист, обладавший обширными знаниями, педагогическими способностями (некоторое время преподавал тактику в 1-м Павловском училище), хороший организатор, культурный и гуманный человек. У него был свой, отличный от предшественников, подход к инспектированию команд, несущих конвойную службу. Его стиль заключался в том, чтобы доходить до солдата, настойчиво добиваться исправления зафиксированных недостатков. Он проявил живейший интерес к новому для него делу, вникая не только в службу конвоирования, но и в положение самих арестантов, в постановку вообще всей пенитенциарной системы в стране. Поэтому его отчеты по инспектированию пересылки арестантов представляют особый интерес, они насыщены фактами и выводами, подробно рисуют картину состояния пересыльного дела в 80-х гг.

К тому времени значительно возросли перевозки арестантов по железным дорогам и водным путям сообщения. В навигацию 1881 г. начались первые перевозки на зафрахтованных судах по Волге, Каме, западносибирским рекам. Еще в мае 1875 г. с купцом Колчиным был заключен контракт на 10 лет о предоставлении для перевозок арестантов от Нижнего Новгорода до Перми трех 120-сильных мелкосидящих пароходов («Сарапулей», «Добрый», «Фабрикант») и трех барж («Томск», «Тюмень», «Тобольск»), а несколько ранее с ним же договорились о поставке трех пароходов («Рейтерн», «Косаговский», «Беленченко») и трех барж для перевозок по рекам Тура, Тобол, Иртыш, Обь и Томь.

Гаврилов сам проехал с партией политических ссыльных от Москвы до Карийских промыслов и Нерчинских заводов, испытав на себе все способы передвижения: и по железной дороге, и на пароходе, и на троечных подводах. Поставка троечных и двуконных подвод производилась по контракту, заключенному с купцом Михайловым 22 июля 1878 г. На каждой из них, кроме возчика и конвоира, умещалось шесть арестантов, которые сидели на соломе или собственных вещах, трое спереди и трое сзади. Скорость передвижения 8 верст в час. Каждая партия при таком способе перевозки состояла из 20 подвод. Гаврилов предложил освободить семейных арестантов от наручных оков (ножные кандалы все равно оставались). Пешее конвоирование он считал самым тяжким видом кары («арестант голоден, холоден, изможден и чуть ли не наг»). На многих этапах не было даже приспособлений для подогрева воды, путевое довольствие в Сибири было явно недостаточное. Гаврилов обратил на это внимание во время своего путешествия. Он доложил начальству и о безобразном состоянии пересыльных тюрем, особенно в Красноярске 11. Узнав о факте жестокого обращения начальника команды с арестантами, Гаврилов распорядился снять его со службы и начать следствие.

13 июля 1880 г. был издан циркуляр МВД № 240 о временных правилах содержания под стражей и пересылке лиц, подлежащих по административным распоряжениям ссылке «вследствие политической их неблагонадежности». Он установил ряд необычных для действовавшей в то время системы пересылки арестантов новшеств: ссыльным разрешалось носить свою одежду, они освобождались от оков (наложение последних дозволялось только в случаях обнаружения покушений на побег или «учинения буйства»), могли писать письма и жалобы, читать книги и газеты, иметь до пяти пудов багажа, денег до 100 рублей и т. д. Сопровождение политических ссыльных вменялось в обязанность и жандармам, наряжаемым в помощь конвойным командам (по одному унтер-офицеру на пять десять конвоиров). Эта мера, хотя и не нравилась офицерам конвойных команд, заставляла конвоиров строже относиться к исполнению своих обязанностей и не допускать отступлений от правил несения службы, превышения власти. Правда, Гаврилов не считал жандармов надежнее и опытнее офицеров конвойных команд. Главный инспектор стремился облегчить служебную нагрузку конвоиров, улучшить, насколько это возможно, их материальное обеспечение, не упускал случая поощрить за усердие в службе, но и строго наказывал за упущения и особенно злоупотребления. Он, например, добился увеличения кормовых денег конвойным нижним чинам Восточной Сибири, отпуска им сверх двух пар сапог еще по одной паре головок, снабжения солдат медными кавалерийскими котелками (по одному на трех человек) и ассигнования для этих целей дополнительных сумм от казны (по 12 1/2 копеек на пошив каждой пары сапог и по 7 1/2 копеек на ремонт и лужение одного котелка) 12. Нам непривычно сегодня читать про такие мизерные суммы, но в то время, чтобы добиться увеличения казенных ассигнований, когда учитывалась каждая копейка, надо было пройти множество инстанций, преодолеть немало барьеров. Правда, были и неоправданные, нерациональные военные расходы.

Благодаря вмешательству генерала Гаврилова устранялись многие недоразумения и непорядки, связанные с конвойной службой. Он замечает немало нелепостей. Например, чересчур формальное восприятие некоторыми чинами тюремной администрации Устава содержания под стражей (изд. 1857 г.), запрещавшего арестантам иметь предметы и ценности, могущие способствовать побегу или служить орудием против конвоя (на этом основании ретивые тюремщики отбирали у семейных арестантов посуду, нательные крестики). Пришлось по линии Главного тюремного управления МВД издать специальный циркуляр, запрещающий это делать (№ 1507 от 31 декабря 1881 г.). Действующие правила разрешали перевозку в вагонах арестантов без оков, а в отношении военных арестантов такой оговорки сделано не было и они перевозились в наручниках. Гаврилов добивается издания циркуляра Главного штаба (№ 256 от 6 ноября 1882 г.), запретившего заковывание нижних чинов в наручники при следовании в военные тюрьмы и дисциплинарные батальоны. Ранее дело иногда доходило до курьезов. Гаврилов как-то встретил среди арестантов старика, награжденного знаком отличия Военного ордена и медалями, побывавшего в столице, куда он ездил хлопотать о возобновлении ему пенсии, и отправленного обер-полицмейстером на родину в арестантском вагоне, да еще, как и положено в этих случаях, в наручниках. Доведя об этом случае до сведения руководства МВД, Гаврилов просит обратить на него особое внимание с тем, чтобы не допускать подобного унижения достоинства граждан в будущем.