Дмитрий Хмельницкий - Запретная правда Виктора Суворова

Именно государство должно быть самым надежным гарантом прав человека. Именно на государство международное сообщество должно возлагать обеспечение защиты частных лиц.

Однако в случаях, когда государства оказываются недостойными выполнять эту задачу и когда они не только не защищают частных граждан, а превращаются в их мучителей, необходимо ставить вопрос о принятии международных мер. В этих обстоятельствах соответствующие функции государства должно взять международное сообщество. Такая позиция неоднократно заявлялась генсеками ООН, например, Бутросом Гали [113] См.: Бутрос Гали. Права человека: общий язык человечества // Всемирная конференция по правам человека. Венская декларация и Программа действий. Июнь 1993 года. Вена, Австрия. Нью-Йорк, 1993. С. 13. .

Иными словами, теория естественного права может выступать основой политических действий. Само же действие является результатом восприятия законов природы и естественных прав как самоочевидных. Такова логика известных деклараций XVIII в. (Декларация независимости США 1776 г., Французская декларация прав человека и гражданина 1789 г.), такова логика некоторых политических международных акций рубежа XX–XXI в. Как справедливо отмечал Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан в лекции по случаю 35-го ежегодного собрания «Дитчли Фаундейшн», прочитанной в Соединенном Королевстве 26 июня 1998 г., «Устав ООН ограждает суверенитет народов. Но он никогда не предназначался для того, чтобы служить правительствам лицензией на попрание прав человека и человеческого достоинства. Суверенитет предполагает ответственность, а не просто власть». Эта же мысль звучала в выступлении генсека ООН на заседании Комиссии ООН по правам человека 7 апреля 1999 г.: «Медленно, но, я уверен, неуклонно формируется международная норма, осуждающая насильственное подавление меньшинств, которая будет и должна брать верх над соображениями государственного суверенитета…Ни одно правительство не имеет права нарушать права человека или основные свободы своих народов, прикрываясь национальным суверенитетом».

Признание всеобщности и универсальности прав и свобод человека нашло свое выражение в Документе Московского совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ (1991 г.). Государства-участники подчеркнули, что вопросы, касающиеся прав человека, основных свобод, демократии и верховенства закона, носят международный характер, поскольку соблюдение этих прав и свобод составляет одну из основ международного порядка. Они заявили, что обязательства, принятые ими в области человеческого измерения СБСЕ, являются вопросами, представляющими непосредственный и законный интерес для всех государств-участников и не относятся к числу внутренних дел соответствующего государства. Государства могут, объединившись в единый кулак для реализации естественного закона в соответствии с принципом его всеобщности и универсальности, предпринять совместные действия с целью предотвращения нарушения в другом государстве прав человека. В этой связи странным выглядит осуждение «Российской газетой» (24 апреля 1999 г.) новой стратегической концепции НАТО, принятой на юбилейном саммите по случаю 50-летия этой организации. Документ провозглашает право альянса на проведение военных операций за пределами территории стран — членов НАТО с целью защиты прав человека и норм демократии. Однако нужно признать, что дилемма «гуманитарных интервенций» в международном праве пока не нашла своего разрешения. Речь идет, с одной стороны, о легитимности акций, предпринятых региональной организацией без мандата ООН, и, с другой стороны, об общепризнанном императиве эффективного пресечения грубых и систематических нарушений прав человека с серьезными гуманитарными последствиями. Это два одинаково императивных интереса.

В 1999 г. «Российская газета» проводила дискуссию о том, какое же государство считать правовым. Обидно, что правительственный орган печати и официальный публикатор российского законодательства, каковым является «РГ», не знает, что ныне бытующий идеал правового государства носит не только теоретический или публицистический характер, а является международной политической нормой. Элементы правового государства зафиксировали 35 стран в Документе Копенгагенского совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ в июне 1990 года. Документ вобрал в себя исключительно демократические ценности: законодательствующая воля большинства при уважении прав меньшинств, и ценности либеральные, выраженные как раз в концепции прав человека. Правовое государство должно основываться на либеральном обществе, суть которого — уважение прав человека, и демократия — метод строительства этого общества.

Итак, права и свободы человека — не только сумма национальных и международных юридических установлений, а прежде всего система морально-этических принципов и норм, гуманистических ценностей, философских, мировоззренческих категорий. Права человека в силу своего естественного характера первичнее права, ближе к философии и культуре. То право, которое не гарантировано сегодня, может стать гарантированным завтра, т. е. права человека — это вектор, к которому нужно стремиться. Не случайно Генеральная Ассамблея ООН провозгласила Всеобщую декларацию прав человека «в качестве задачи, к выполнению которой должны стремиться все народы и все государства»,

О чем говорит преамбула этого документа.

С принятием 12 декабря 1993 г. Конституции РФ в истории Российского государства впервые нашел свое признание подход, согласно которому человек, его права и свободы являются высшей ценностью, что означает приоритет прав и свобод человека в деятельности всех органов государства, их ориентацию на эти права и свободы. Однако необходимо длительное время для того, чтобы права и свободы личности действительно определяли смысл, содержание и применение законов, деятельность ветвей государственной власти. Необходимо время, чтобы системой мер — правовых, организационных, нравственных — создавать в обществе глубокое уважение к личности и ее правам. Именно поэтому говорить о правах человека в России пока можно лишь в проблемном ключе.

70 лет назад судьба украинского государства в Закарпатье стала одним из основных вопросов мировой политики. Решение этого вопроса послужило сигналом к сближению большевистского и национал-социалистического режимов, которое увенчалось пактом Молотова — Риббентропа. Как ни странно, двух диктаторов — Гитлера и Сталина — сблизил украинский вопрос.