Дмитрий Хмельницкий - Запретная правда Виктора Суворова

Сложно не согласиться с автором: сравнивая два режима, можно глубже понять каждый из них, да и вообще события XX века.

В целом монография выполнила поставленную задачу, проинформировав читателя, прежде всего американского, о трагедии Центральной и Восточной Европы. Поэтому немаловажно упоминание в книге выразительного молчания свободного мира относительно волн красного террора и иных издевательств над людьми. Наиболее яркий пример — визит в СССР лидера Радикальной партии Франции Эдуарда Эррио. В итоге поездки по удушаемой коллективизацией Украине в 1933 году он был приглашен на прием в Кремле. После участия в застолье с неизменной икрой бывший премьер-министр позволил опубликовать в «Правде» свое высказывание, восхваляющее колхозы (р. 58).

При этом в работе есть публицистические перехлесты. Не всегда можно согласиться и с принципами отбора материала, а также с рядом оценок.

В книге утверждается, что в начале Голодомора Сталин «руководствовался чистой злобой, когда украинские крестьяне были агрессорами, а он, Сталин, жертвой. Голод был формой агрессии, для Кагановича в классовой борьбе, а для Сталина в украинской национальной борьбе, против которой голод был только обороной» (р. 42). Именно этот тезис подтверждается ссылкой на эссе 30-летней давности, хотя по поводу мотивов организации Голодомора после открытия архивов появилось немало публикаций, к слову, использованных в монографии. В них, в частности, указывается не только на «дисциплинирующее» воздействие рукотворной напасти, но и на выкачку из деревни средств, причем не только продовольствия [134] Осокина Е. Золото для индустриализации. Торгсин. М., РОССПЭН, 2009. Passim. — для закупки на Западе оборудования.

Повсеместно в работе употребляются словосочетания «еврейская цивилизация» применительно к местечкам и гетто ашкенази, и «польская цивилизация» (р. 153, 222, 280, 377 и др.). Возможно, более корректным в обоих случаях выглядит термин «культура».

Вологда названа «северно-русским городом смерти» (р. 130), хотя она известна как сравнительно благоустроенный региональный культурный центр.

В описании марша вермахта в глубь СССР и наката красного парового катка на Запад наличествует досадная асимметрия даже уже на уровне лексики. Распространение общества поголовного рабства нередко называется «освобождением» (р. 300, 312 и др.).

Военным преступлениям советской стороны уделяется совсем мало внимания. Полстраницы (р. 316–317) посвящено страшному погрому, который устроила Красная Армия в тогдашней Восточной Германии в конце 1944 — начале 1945 г. В книге постулируется, что оргия убийств, вандализма, насилия и разбоя стала следствием наличия в вооруженных силах большого количества бывших заключенных и, в широком смысле, советского воспитания солдат.

Но, по всей видимости, «праздник» был начат устным приказом Сталина. Предполагалось изгнать немцев с территорий, которые, по замыслу Вождя, должны были после войны отойти Польше и СССР. О подобных интенциях свидетельствуют даты двух приказов. Первый — о разрешении солдатам посылать домой внушительные по объему посылки (23.12.1944), т. е. грабить — в момент вступления Красной Армии в Восточную Пруссию и подготовки к захвату Силезии. Второй — о резком уменьшении веса и содержания посылок (10.03.1945) — после выхода на линию Одер — Нейсе. Вспомним также публикацию в «Правде» «утихомиривающей» статьи (14.04.1945) — в период подготовки Берлинской операции, т. е. похода уже на земли будущей ГДР.

Послевоенному антисемитизму советской системы уделена значительная часть повествования, хотя прямыми жертвами этого явления стали в тысячи раз меньше людей, чем других репрессивных послевоенных акций коммунистических режимов.

В «Кровавых землях» гипотеза о плане депортации советских евреев в 1953 году скорее поддержана (р. 368). Однако документальных свидетельств о наличии столь грандиозного замысла не выявлено. К тому же сложно предполагать, что Сталин был готов нанести сокрушительный удар как по государственному аппарату, так и по престижу СССР. В связи с этим имеет смысл отметить небольшую деталь. В рецензируемой монографии как достоверное приводится высказывание Сталина от 1 декабря 1952 года: «Каждый еврей — националист и агент американской разведки» (р. 366).

Во-первых, это не запротоколированное изречение, а дневниковая запись свидетеля, т. е. ненадежный источник. Во-вторых, перевод цитаты неточен, т. к. в оригинале мысль звучит иначе: «Любой еврей-националист — это агент американской разведки» [135] Малышев В. А. «Пройдет десяток лет, и эти встречи уже не восстановишь в памяти»: Дневник наркома // Источник. 1997. № 5. С. 140. .

Общая оценка жертв коммунистов выглядит заниженной: «…Советский Союз при Сталине на территории «кровавых земель» уничтожил свыше 4 миллионов человек (и всего — около шести миллионов)» (р. 384). Очевидно, что 6 миллионов — это совокупный результат расстрелов 1937–1938 гг. и Голодомора 1932 г. Однако угробленные непосильным трудом, холодом и голодом в ГУЛАГе, умершие ссыльные, а также мобилизованные крестьяне, особенно на «стройках пятилеток», расстрелянные по национальным и/или политическим мотивам не в годы Большого, а в ходе повседневного террора, в том числе в период войны, умершие в результате голода 1946 г. — все это тоже жертвы сталинщины. Важно помнить и о варваризации советского быта, начавшейся в 1928 г. и приведшей к росту смертности от недоедания, скученности проживания, свирепой хозяйственной эксплуатации, болезней, в том числе эпидемий. По подсчетам профессора Ивана Курганова, в результате войн и других мероприятий ленинско-сталинского периода истории демографический дефицит (число убитых и не родившихся) в 1959 г. в СССР составил 110,7 миллиона человек [136] Впервые опубликовано: Курганов И.А. Три цифры // Посев. 1977. № 12. . Германский исследователь Йорг Баберовски оценивает результат правления «кремлевского горца» в 20 миллионов прерванных жизней [137] Jorg Baberowski. Der rote Terror. Die Geschichte des Stalinismus. Munchen: DVA, 2004. Passim. .

Любопытно, что тезисы работы породили полемику.

В частности, интеграционный посыл — слияние воедино двух традиций памяти о трагедиях — был воспринят многими коллегами автора в штыки.

Например, глава иерусалимского отделения Центра Симона Везенталя Эфраим Зурофф поместил в «Гардиан» статью, где высказался против приравнивания СССР к нацистской Германии. По мнению израильского историка, это означает снятие основной ответственности с главного виновника войны и обоснование тезиса о двойном геноциде, который опасно искажает историю Второй мировой войны и Холокоста.

В публикации также высказан специфический взгляд на пакт: «Сталин подписал его, так как не имел другого выхода: переговоры об антигитлеровском альянсе с Британией и Францией провалились, а Польша не согласилась пропускать советские войска по своей территории. Пакт позволил Сталину хотя бы выиграть время на подготовку Красной Армии к неизбежному столкновению с вермахтом» [138] Efraim Zuroff. A dangerous Nazi-Soviet equivalence // The Guardian. 29.09.2010. .