Хайнц Хёне - СС. Орден «Мертвая голова»

Такие штрихи, пусть и скудные, все же указывают, что лидеры СС не разделяли слепую веру в победу тех тысяч и тысяч молодых эсэсовцев, которых они бросали в бойню Второй мировой войны. Даже в период военного триумфа германской армии, как отмечал Хассель, «в СС на исход войны смотрели реалистично, то есть скептически». Штаб-квартира СС не способна была принять правила, диктуемые нацистской пропагандой.

Не то чтобы там ставили под сомнение суть силовой политики Гитлера. Как обычно, эсэсовцы готовы были выполнять любые его приказы, пусть даже самые варварские. Они не колебались, шла ли речь об уничтожении еврейского населения, о начале нового наступления на фронте, об освобождении захваченного Муссолини или о том, чтобы предотвратить измену сателлита Германии. Но многим из руководителей СС обычный здравый смысл не позволял безоглядно отдаться во власть диктатуры. Элита СД была достаточно умна и образованна, для этого слоя не годилась доктрина голого насилия ради завоевания «жизненных пространств».

Эсэсовские понятия в оккупационной политике отличались от прямолинейной гитлеровской доктрины «хозяев и рабов». Расчетливые технологи власти, видевшие свою задачу в том, чтобы управлять покоренными народами Европы и при этом их умиротворять, понимали, насколько усложняется эта задача в условиях захватнического империализма: это неизбежно породит восстания порабощенных против немецкой «расы господ».

Гитлер и мысли не допускал, чтобы в России, как и в остальных регионах Европы, могла существовать национальная автономия – просто территории, управляемые наместниками и подвластные единой централизованной супердиктатуре. В 1944 году он говорил, обращаясь к гауляйтерам, что следует «поскорее кончать с мешаниной мелких государств. Управлять Европой могут только немцы… Самоуправление – это дорога к независимости. С помощью демократических институтов нельзя удержать то, что завоевано силой».

Эсэсовский вариант оккупационной политики был умнее, хотя с моральной точки зрения не лучше гитлеровского. Лучше всего сюда подходит распространенный штамп – политика кнута и пряника. Эксперты СС надеялись достичь консенсуса между завоевателями и завоеванными, поочередно демонстрируя суровость и снисходительность. Идеи Вернера Беста, к примеру, отличались от убеждений диктатора, с его презрением к «мешанине мелких государств». В 1942 году Бест писал в журнале «Рейх, национальный строй и жизненное пространство»: «Что касается взаимоотношений между великой державой и другими народами региона, то следует помнить, что ни один народ не может долго главенствовать без или против согласия ведомых… Народы не поддаются принуждению или обману… Высшая воля к самовыражению для каждого народа проявляется в его стремлении доминировать в данном регионе, но борется он за эту цель вместе с союзниками, чтобы создать максимально большой демографический регион, в котором он еще сможет лидировать согласно естественным законам бытия. Таким образом можно обеспечить продолжительное естественное развитие вместо упадка, который является неизбежным следствием кратковременной иллюзии господства „высшей расы“».

Гейдрих первым опробовал эту специфически эсэсовскую оккупационную политику наделе. В сентябре 1941 года, уже будучи директором РСХА, он был назначен еще и исполняющим обязанности рейхспротектора Богемии и Моравии и стал, по сути, полновластным правителем протектората. Гейдрих начал с волны террора, принесшего ему кличку Пражский мясник. Он организовал первый в истории нацизма фальшивый судебный процесс, который всего за пару часов осудил на смертную казнь чешского премьера Алоиза Элиаса. Одновременно с этим гестаповские зондеркоманды принялись за очаги чешского сопротивления. Незадолго до того коммунистические и прозападные группы объединились, однако Гейдрих сломил чешское движение сопротивления всего за две недели. Ежедневно он докладывал фюреру о «победах» в своей кампании террора.

Достигнув ближайшей цели, Гейдрих тут же свернул работу трибуналов. Перед своими запуганными подданными он предстал в новой ипостаси: Гейдриха-палача сменил Гейдрих-благодетель. Он объявил об окончании политических репрессий и начал обхаживать чешских рабочих и крестьян, противопоставляя их буржуазной интеллигенции, которую считал главным очагом потенциального сопротивления. Имея задание поднять в Чехии уровень промышленного и сельскохозяйственного производства, он отменил ряд правил, унижавших чехов как граждан второго сорта. Гейдрих увеличил рацион жиров в пайках для 2 миллионов чешских индустриальных рабочих, распорядился выдать 200 тысяч пар обуви работникам военной промышленности и реквизировал роскошные отели на знаменитых богемских курортах под дома отдыха для трудящихся. Одновременно он улучшил чешскую систему социального обеспечения, сильно уступавшую немецкой. Британский биограф Гейдриха Чарльз Уайтон отметил, что впервые в истории Чехословакии, включая даже демократический период, рабочие и крестьяне получили признание в обществе. Рейхспротектор и его жена Лина постоянно принимали разнообразные чешские делегации, так что у многих возникло впечатление, будто чехи согласились с немецким господством.

Вести об успехах Гейдриха застали врасплох лондонское «правительство в изгнании» во главе с Эдуардом Бенешем. Спокойствие в протекторате означает, что население пассивно принимает немцев, а это, в свою очередь, наносит удар по позициям чешских эмигрантов на переговорах с союзниками: получается, что они не пользуются поддержкой населения, а потому им трудно претендовать на более или менее серьезную роль в послевоенной Европе. Пока немцы под руководством Гейдриха проводят гибкую оккупационную политику, у эмигрантского правительства нет надежды на подъем сопротивления. Чешские изгнанники пришли к трезвому выводу: только убийство могущественного протектора может вызвать террор со стороны немцев и соответственно волну чешского сопротивления, а иначе оно не имеет ни цели, ни смысла.

В декабре 1941 года эмигрантский кабинет министров в Лондоне решил, что Гейдриха следует убить. Для этой цели избрали чешских военнослужащих Яна Кубиша и Йозефа Габчика. Вскоре после Рождества их обоих десантировали над территорией протектората с английского военного самолета. Кубиш и Габчик были хорошо подготовлены, они обучались в разведшколе под Манчестером и прошли диверсионную подготовку в Камбусдарохе, в Северной Шотландии.

Гейдрих каждый день ездил в Прагу из своего летнего дома в Паненске-Брешене. Ездил он без охраны, только с шофером, в открытом автомобиле. И на этом пути диверсанты подыскали хорошее место в пригороде, где дорога Дрезден – Прага делает крутой поворот. На повороте машина Гейдриха, естественно, должна была сбросить скорость. Кубиш и Габчик, получив в подкрепление еще двух диверсантов, определили, кому где стоять вдоль дуги. Все четверо были вооружены автоматами и ручными гранатами, спрятанными под плащами. Один из них, Вальчек, должен был стоять перед поворотом и свистом предупредить о появлении машины.