Владимир Куценко - Тревожные будни

— Скажите, гражданин Глазунов, как вы расцениваете совершенную в Кремле кражу? — спросил Розенталь.

— Думаю, что кража есть кража, если так вам будет угодно.

— Нет, далеко не так. Краже из патриаршей ризницы мы придаем особое, политическое значение. С этих позиций, — продолжал Розенталь, — мы подходим к каждому, кто не только лично участвовал в преступлении, но и в какой-то мере оказался причастным к нему или пожелал скрыть от следствия известные ему по данному делу факты.

— Клянусь, я не знаю воров! — воскликнул ювелир.

— Охотно вам верю, — спокойно продолжал комиссар. — Я даже допускаю мысль о том, что вы не знали, откуда этот жемчуг.

— Истинный бог, — перекрестился Глазунов, — не знал-с.

— Быть абсолютно в этом уверенным вы могли лишь в том случае, если бы покупали его у хорошо известного вам лица, Ведь это так?

— Да-с, именно так.

— Назовите его.

Глазунов вдруг понял, что проговорился. Он испуганно заморгал глазами, с мольбой взглянул на Лейста. Но тот не мог прийти ему на помощь. Следователь отлично понимал, что они проиграли. Дальнейшим запирательством Глазунов мог лишь усугубить свою вину, да и его подвести под удар.

Как бы прочитав мысли следователя, комиссар сказал:

— Поторопитесь с ответом, гражданин Глазунов. Не вынуждайте нас думать, что вы пытаетесь скрыть человека, замешанного в опасном преступлении.

— Нет, нет! Он не вор. Это вполне порядочный человек. Вы правы — я его очень хорошо знаю. Антиквар Белов. Его торговля на Арбате. Мы часто оказываем друг другу различные услуги. Откуда у него появился этот жемчуг, я не интересовался. Но поймите, не мог же такой человек...

— Хорошо. Занесите эти показания в протокол, — сказал комиссар следователю, выходя из комнаты.

Возвратившись к себе, Розенталь тут же вызвал Александра Ковалева.

— Антикварный магазин Белова знаете? — спросил он.

— Тот, что на Арбате?

— Он самый. Выпиши повестку и отправляйся туда. Нам срочно нужен Белов.

Когда Ковалев вышел, Розенталь сел к столу, задумался. Лейст — опытный юрист. Но почему так формально допросил он Глазунова? Что это, случайность? А может, какая-то заинтересованность в том, чтобы расследование не сдвинулось с места, было признано бесперспективным? Комиссар не принадлежал к числу людей, страдающих излишней подозрительностью, но поведение Лейста его настораживало.

Открылась дверь, в комнату вошел Рогов.

— Ты только полюбуйся, до какой низости способны дойти эти борзописцы! — потрясая зажатыми в руке газетами, с возмущением проговорил он. — Продажные писаки из «Русских ведомостей», «Раннего утра» и иже с ними перепевают на все лады кражу из ризницы, не скупясь при этом на всякого рода грязные измышления. А о том, что Моссовет еще вчера, 13 февраля, то есть немедленно после того, как стало известно о краже, принял специальное решение, — ни единого слова!

— К сожалению, и я не успел с ним ознакомиться, — сказал Розенталь. — Ты был на заседании?

— Был. Постановили принять все необходимые меры к розыску похищенного из патриаршей ризницы, не останавливаясь перед крупными расходами, исчисляемыми в сотни тысяч. Назначить премию за указание местонахождения похищенного и виновников кражи. Наконец, предложить комиссии по расследованию кражи представить доклад о мерах, которые она считает необходимым принять к розыску похищенного, поставив доклад вторым пунктом повестки дня заседания президиума 14 февраля, то есть сегодня.

— Члены комиссии уже знают об этом решении? — спросил Розенталь.

— Знают. Я утром звонил Маршалку и Лейсту. Ну а Малиновский как председатель комиссии по Охране памятников искусства и старины Моссовета присутствовал на заседании президиума и сегодня будет докладывать там свои предложения по этому вопросу.

Постучав, вошел Лейст.

— Вы просили занести протокол допроса Глазунова. — Он протянул Розенталю исписанные листки бумаги.

— Ну и прекрасно, — сказал Розенталь. — Я думаю, Михаил Иванович, — обратился он к Рогову, — Глазунова следует освободить. Каких-либо оснований подозревать в скупке заведомо краденного у нас нет.

— Согласен, — кивнул Рогов и обратился к Лейсту: — Сделайте это немедленно.

— Слушаюсь! — щелкнул тот каблуками.

— И еще, — взглянул на него Розенталь. — Как только доставят Белова, вы сразу же его допросите. И помните, что ссылка на покупку жемчуга у неизвестных лиц — уловка. Белов тоже не из тех, кто скупает ценности у первого встречного.

— Вы, безусловно, правы. Мне можно идти?

— Да, пожалуйста.

Лейст не успел подойти к двери, как та отворилась и на пороге выросла фигура Ивана Нефедова. Увидев в комнате сразу двух комиссаров, он растерялся, переводя взгляд с одного на другого.

— Что у тебя, товарищ Нефедов? — вывел его из затруднения Розенталь.

— В магазине фирмы «Мюр и Мерилиз», что на Петровке, обнаружено около ста золотников жемчуга. — С этими словами Нефедов положил на стол сверток. — Протокол оформили с участием понятых. Коммерсант Мухин находится в коридоре.

— Веди его сюда, — распорядился Розенталь.

Нефедов ввел в комнату средних лет мужчину в подбитой лисьим мехом бекеше. Сняв шапку, тот обвел присутствующих настороженным взглядом слегка прищуренных глаз.

— Здравствуйте. За что меня взяли? — спросил он.

Розенталь молча смотрел на стоявшего перед ним человека в бекеше. Спрашивает, за что взяли. В самом деле не знает или решил прикинуться?

— Садитесь, — сказал он, указывая глазами на стул. — Для начала давайте познакомимся. Розенталь Карл Гертович. Комиссар уголовно-розыскной милиции. Это — мои коллеги. Назовите себя, род занятий, место жительства. — Записав ответы, комиссар продолжал: — А пригласили мы вас к себе, Карп Григорьевич, чтобы вы помогли нам в одном очень серьезном деле. Для этого вы должны быть с нами откровенны.

— Спрашивайте. Ничего не утаю.

То, что сообщил коммерсант, не обнадеживало. По его словам, на прошлой неделе к нему в магазин пришла молодая высокая смуглая женщина. Над верхней губой слева небольшая родинка. Одета в дубленый полушубок. За руку держала мальчугана лет пяти-шести.

Со слезами на глазах рассказала довольно печальную историю. Живет где-то на Урале. Приехала в Москву к тяжело больному мужу. В живых не застала. Без нее похоронили. Денег — ни копейки, а путь предстоит дальний. В больнице ей отдали документы мужа и немного жемчуга. Видно, в подарок хотел домой привезти. Запросила за него сравнительно недорого. Пожалел ее, уплатил за сто золотников пять тысяч рублей. На том и расстались. О краже в Кремле ничего тогда не знал. Так что никакого подозрения насчет жемчуга не возникало.

Создавалось впечатление, что Мухин говорит правду. Иван Нефедов и Корней Орлов, выписав адреса больниц, ринулись по городу в поисках той из них, где выдали неизвестной женщине принадлежавший покойному мужу жемчуг. В Знаменском переулке оба появились лишь к вечеру — усталые, голодные и злые. В какую больницу ни обращались, всюду слышали один ответ: «Нет, у нас такого не было».