Станислав Пестов - Бомба. Тайны и страсти атомной преисподней

Фашисты были ошеломлены дебютом «катюш» на фронте, слагали о них легенды и организовали жестокую охоту за новым оружием. Но только к концу войны смогли наладить у себя производство реактивных минометов, да было уже поздно…

Можно без натяжки сказать, что «катюши», которые могли взломать любую укрепленную оборону и превратить в кровавый фарш скопления фашистских войск, появились на вооружении армии почти случайно.

Совсем не случайно убили Тухачевского — человека, который разглядел перспективу и поддержал развитие нового оружия. Неслучайно убили главного инженера РНИИ, который был душой группы разработчиков реактивных снарядов. Не случайно упекли в тюрьму Королева и Глушко, не случайно наградили за «катюшу» — доносчика. Все это было не случайно, а скорее закономерно — такова политика большевиков: возвышать серость, уничтожать талантливых и независимых. В этом, собственно, и заключалась «забота партии и правительства…»

«Сталин неустанно укреплял оборону страны, он настойчиво требовал внедрения новой военной техники, неукоснительно заботился (!) о талантливых конструкторах, организаторах производства, крупных военачальниках», — и такой штамп все еще кочует в мемуарной литературе и в рассказах людей, которые в глаза никогда не видели этого параноика.

О том, как Сталин «заботился» о конструкторах, хорошо видно на примере РНИИ, «забота» об организаторах производства в стране привела к тому, что Серго Орджонидзе убили, самого деятельного наркома вооружений Бориса Ванникова посадили в тюрьму, а подавляющее большинство командиров Красной Армии расстреляли накануне войны — для «укрепления обороны», конечно.

Джугашвили требовал, несомненно, «больше танков, больше самолетов, больше стрелкового оружия», вульгарно трактуя призывы убитого им Тухачевского. В результате фашистские войска мы встретили с большим количеством устаревших самолетов, танков и винтовок образца 1891 года, изобретенных царским еще генералом Сергеем Мосиным.

Практически не было на вооружении автоматов, совершенно не применялась радиолокация — ее сочли неприменимой на войне, «слухачи» по мнению «лошадиного» маршала были куда как надежней. Да что там радиолокация — простой связи не было — летчики не могли общаться ни между собой, ни с «землей», войсковые подразделения не знали местонахождения соседних частей, да и своих штабов.

Фашисты же активно внедряли радиолокацию, они перенимали все лучшее у американцев и англичан, особенно когда удавалось сбить их самолет с радиолокатором. Потом уже, после войны немецкий специалист рассказывал советским инженерам: «Мы не могли обнаружить локаторы только на ваших сбитых самолетах, видать вы их хорошо охраняли…» Наши молча проглотили это тонкое издевательство и только вздохнули — знал бы этот немец, что в советских войсках даже простейших географических карт практически не было…

Еще один распространенный штамп — Сталин-де активно вникал во все новое, ставил перед оружейниками большие задачи, поддерживал все передовое в науке вооружений.

В связи с этим уместно привести рассказ одного конструктора, описанный известным журналистом и писателем Ярославом Головановым в книге о жизни и деятельности Королева — самом глубоком и самом правдивом издании среди тех опусов, что насочиняли некоторые борзописцы.

Конструктор этот придумал, как ремонтировать танковые гусеницы прямо на поле боя и даже в бою — с помощью термитной сварки. Накануне большого и высокого совещания по его изобретению, конструктора приволокли к Сталину. Вождь выслушал внимательно его сообщение о принципах изобретенного метода и спросил:

— Ви почему-то нэ говорите о нэдостатках изобретэния…

Конструктор честно, как на духу, перечислил все недоработки и пояснил — как устранить их. На следующей день состоялось высокое совещание, на котором все выступающие подчеркивали важность и ценность изобретения. А в конце выступил Сталин, он в отличие от остальных сосредоточился на недоработках.

Конструктор похолодел — Сталин слово в слово перечислил все недостатки, о которых накануне говорил ему сам автор, выказывая тем самым свою «мудрость» и «глубину проникновения». Поскольку конструктор был единственным свидетелем тогдашнего разговора, он становился и нежелательным свидетелем, которого в любой момент могут убрать.

Сталин, похоже, увидел страх в глазах автора изобретения и понял, что тот будет молчать.

Ну а все остальные были просто восхищены «мудростью» великого Сталина, который видит лучше всех, дальше всех, и глубже всех. Везде, во всем была видна Его рука, Его воля — не случайно ведь народ отозвался на Его деяния:

Уже весна, а скоро — лето.

Спасибо партии и Сталину за это!

Как уже говорилось, вследствие неустанной заботы партии, правительства и мудрого Сталина самые талантливые сотрудники РНИИ оказались в тюрьме, а руководство — в тюремной могиле.

Но ни Королев, ни Глушко не сдались. Оба пишут в самые высокие инстанции, отвергая несправедливые обвинения и указывая на то, что они все силы отдавали повышению обороноспособности страны и было бы непростительной ошибкой не использовать их знания и опыт для создания новейшей военной техники. Но уж больно был занят Сталин классовой борьбой, которая все усиливалась, и недосуг ему было читать эти письма.

Несомненно, что Королев вскоре погиб бы на золотоносных приисках Колымы, куда его отправили таскать неподъемные тачки с породой. Редко кто из зеков мог протянуть тут целый год — жестокие морозы, постоянный голод, неимоверные физические нагрузки и побои конвоиров губили большинство в первые полгода…

А спас Королева и Глушко генеральный комиссар безопасности Лаврентий Берия. Возглавив аппарат репрессий, он стал исправлять результаты усердий Николая Ежова — алкоголика, педераста и наркомана.

По свидетельству Константина Симонова Лаврентий Палыч выпустил из лагерей большинство невинно осужденных командиров Красной Армии.

Практичный и прагматичный Берия справедливо рассудил, что из миллионов зеков можно извлечь без ущерба для лесоповала, горных и других изнуряющих работ всего несколько сот человек, которые имеют нужные знания и опыт для создания образцов новой техники, в особенности военной. Они останутся зеками и трудиться будут в охраняемых учреждениях, которые народ назовет потом ласково «шарашками». Толку от таких зеков в КБ будет в тысячу раз больше, чем на долбежке мерзлого грунта.

НЭП, объявленная Лаврентием Палычем, имела весьма благоприятные последствия для многих оставшихся в живых ученых, конструкторов, физиков и химиков. Их изымают из тюрем и лагерей, направляют в различные СКБ, где созданы прямо-таки царские — по сравнению с лагерями — условия.