Томас Ловелль - Корсары глубин

В отношении движения фландрских лодок результаты рейда не имели важного значения. Но большинству из нас это предприятие доставило весьма бурную ночь».

Конец Фландрской базы наступил в последних числах сентябре 1918 года. Германские армии отступали. Бельгия эвакуировалась. База была, покинута. Немцы взорвали все, что не могли увезти с собой: верфи, убежища, укрепления и четыре подводные лодки, которые были не в состоянии совершить обратный переход в Германию. Двадцать лодок вышли в море и направились к германским берегам, куда прибыли благополучно.

Война уже заканчивалась, когда лейтенант Эмсманн, один из бывших фландрских командиров, решил нанести еще один удар по неприятелю. Он вышел из Вильгельмсгафена в Скапа Флоу, где стоял британский Гранд Флит, чтобы уничтожить один из больших британских боевых кораблей. 28 октября он пытался пройти сквозь внешнюю охрану Скапа Флоу, но не успела лодка пройти внутрь гавани, как коснулась мины и взорвалась. После перемирия на место гибели лодки опустился водолаз и открыл ее боевую рубку. Внутри лодки находилось тело Эмсманна с зажатым в руках секретным журналом. Командир лодки умер, пытаясь уничтожить этот журнал.

Корветтен капитан Роберт Вильгельм Морат вступил в подводную службу в 1916 году, а в 1918 был взят в плен англичанами. Однако, эти два года были заполнены большими и интересными приключениями. Морат уничтожил сорок четыре коммерческих корабля, общим тоннажем почти в полтораста тысяч тонн. Он потопил также два больших боевых корабля, один из которых являлся величайшим военным судном из числа когда-либо потопленных торпедами подводных лодок. Я встретил Мората деятельным человеком лет сорока, рассказывавшим свои приключения со своеобразной улыбкой.

«Первое мое крейсерство началось накануне Ютландского боя, в котором два величайших флота впервые встретились в гигантском яростном столкновении. Я недавно попал на подводную лодку и кончал курс лекций, подготавливаясь к должности командира подводной лодки. «U-64» только что вошла в строй. Она являлась последним типом подводного корабля и имела длину больше 200 футов и водоизмещение 800 тонн. Ее скорость на поверхности воды равнялась четырнадцати узлам, а под водою она делала шесть узлов. Для ухода под воду нам требовалось ровно шестьдесят секунд. Для надводных переходов мы имели два двигателя-дизеля, а для подводного хода — электромоторы. Аккумуляторная батарея лодки была столь мощна, что мы могли держаться под водой в течение двадцати четырех часов, не всплывая для зарядки.

К моей естественной гордости от обладания этой новой лодкой примешивались некоторые дурные предчувствия. Жизнь на подводной лодке в военное время требует столь же крепких и закаленных людей, как и сама подводная лодка. Однако, большая часть той команды, которая шла со мной воевать, состояла из неопытных краснощеких юношей.

Наши дни тренировки прошли, и в один благоухающий весенний вечер мы вышли в наш первый боевой поход. Радиомачты лодки были украшены березовыми ветками и большими охапками лилий в честь нашего «дня выхода». Выход лодки, украшенной гирляндами лилий, в боевую операцию может показаться несколько неестественным, но такова была традиция подводников. Однако вскоре наши мысли натолкнулись на другие, более животрепещущие темы.

Как я уже сказал, мы вышли в море за день до Ютландского сражения. Когда мы уже были в походе, то получили приказание произвести поиски британских военных кораблей, для того чтобы атаковать их торпедами.

Новички в первом крейсерстве лодки всегда чувствуют себя торжественно и нервно, а в данном случае нам еще пришлось действовать накануне величайшего морского сражения в история. Форштевень нашего стального корпуса резал роковые воды Ютландии. Стоял тихий ясный день. Море было пустынно. Мы ходили вдоль и поперек, но не видели ни одного британского военного корабля. Да, мы были новичками, впечатлительными по своей природе. Мы измотали себя, как к тому бывают склонны начинающие, а торжественность случая заставляла нас действовать ещё напряженнее. К наступлению ночи мы почти все валились с ног от усталости. Лодка легла на ночь на грунт, и мы улеглись спать.

На следующий день мы находились на обратном пути в свою базу в Эмдене, скользя по поверхности воды вблизи берега. В полдень я вышел наверх, чтобы сменить на мостике своего помощника. Последний сказал мне, что заметил какую-то палку, торчавшую из воды по нашему правому борту. Новички! Ах, милый мой, да! При наличии хотя бы малейшего опыта разве можно было спутать перископ с палкой. Я сам может быть ошибся бы, но только хорошо знал, что в этих водах не было палок, подобных тем, которые стоят на фарватерах. Вне всякого сомнения — это был перископ. Неприятельская лодка подошла к нам на близкую дистанцию, и торпеда шла прямо на нас.

«Лево на борт, обе машины полный назад!» закричал я громким голосом. «U-64», подчиняясь этой команде, быстро развернулась.

«Чорт возьми, но это было близко!» — сказал я себе, когда вновь перевел дыхание.

Только что с моего сердца свалилась эта тяжесть, как вокруг словно весь мир перевернулся. Грянул оглушительный взрыв. Затем, к моему великому облегчению, больше ничего не случилось. Лодка только немного закачалась. У меня кровь потекла быстрее, когда я почувствовал твердую палубу у себя под ногами. Над нами неслось облако дыма. Что же случилось? Торпеда действительно промахнулась. Глубина в этом месте была небольшая. Торпеда прошла за нами, попала в отмель и взорвалась в сотне футов от нас.

Когда наша лодка, постоянно меняя курс, уходила прочь, команда была сильно потрясена. Можно поручиться, что это событие дало нам возможность кое о чем подумать.

Вскоре я провел «U-64» кругом через проливы и вошел в Средиземное море. Но поход туда отнюдь не был тихим и спокойным.

Мы попали в ужасный шторм!

«U-64» вышла из Вильгельмсгафена 26 ноября 1916 года и повернула свой стальной штевень на север к Шетландским и Оркнейским островам. Мы выбрали этот курс для перехода в Средиземное море, чтобы не подвергаться излишнему риску охоты за собою со стороны кораблей противника.

Через два дня после выхода в море мы увидели мрачные холмы суровых Шетландских островов. Затем на нас налетел зюйд-ост, а он был только первый из тех пяти штормов, через которые нам пришлось пройти. Весь день нас сильно трепал этот шторм. Большие валы разбивались над нами. Находившиеся на вахте люди привязывались к поручням мостика спасательными поясами, чтобы не быть смытыми за борт. Они были одеты в сплошное резиновое платье, — комбинезоны из рубахи, панталон и сапог, что делало их похожими да водолазов. На головах у них были надеты плотные резиновые шлемы, спадавшие на плечи и оставлявшие свободными только глаза, нос и рот.