Томас Ловелль - Корсары глубин

Я догадался о том, что случилось. Мы оказались близко к торпедированному кораблю и попали под него. А теперь он тонул, лежа на нас. Это был тот самый корабль, который мы ранее поразили нашим артиллерийским огнем. В тот момент, когда торпеда попала в него, он был уже наполнен водой. Вот почему корабль так быстро затонул.

Огонь в лодке снова зажегся.

«Пустить помпы!» — крикнул я.

На нас сверху все еще лилась вода и рулевой отчаянно старался закрыть люк в верхнее отделение, из которого шел проливной дождь. Люк заклинило ударом, и он не закрывался, глубомер показывал, что мы тонули с большой скоростью. Тонущий корабль тянул нас вместе с собой вниз. В этом месте море имело три тысячи футов глубины. Вскоре мы будем раздавлены давлением воды, как яичная скорлупа. В боевой рубке не было сказано нн слова. Не было слышно ни звука, за исключением шума падающей воды и тяжелого дыхания людей. Над нами слышались разрывы глубинных бомб, но какой насмешкой теперь это звучало. Оставался только один шанс.

«Продуть все цистерны». Я чувствовал, что мой голос звучит фальшиво и напряженно, когда я старался скрыть чувство дикого беспокойства.

Когда сжатый воздух продувал воду из систерн, то лодка дрожала и рыскала. Сможем ли мы встряхнуться и освободиться. Я чувствовал, что лодка скользит. Глубомер показывал, что наше падение остановлено. Затем стрелка быстро пошла вверх. Стремительный рывок лодки вверх освободил нас от тонущего корабля, который соскользнул и пошел на дно.

«U-139» с продутыми цистернами всплыла, как воздушный шар. Не было надежды остановить наш подъем, пока мы не всплывем наверх, а там нас ожидали надводные корабли. Мы слышали разрывы их глубинных бомб. В боевую рубку все еще вливалась вода, но помпы уже могли справляться с нею. Наши верхние надстройки были разбиты, а мы в боевой рубке оказались слепы, так как все три перископа лодки были сбиты. Стрелка глубомера неумолимо шла вперед. Я передал людям, чтобы они были готовы к погружению в тот момент, когда лодка вырвется на поверхность.

Наконец мы всплыли.

«Ныряй!» — быстро крикнул я, посмотрев, что делается вокруг.

«U-139» находилась в самой середине охотящихся за нами судов. Взрывы глубинных бомб шли со всех сторон, море было черно, как смола и мы не были обнаружены. Теперь мы уходим вниз, и я веду лодку под поверхностью воды.

Через час, когда взрывы бомб совершенно затихли, мы снова всплыли на поверхность. Вблизи нас не было никого. Вдали на юге мы могли видеть прожектор, шаривший на месте минувшей схватки.

Наша лодка была очень сильно повреждена, но, к счастью, на следующий день мы захватили небольшой корабль. Он шел с грузом портвейна и цемента, как раз того, в чем мы особенно нуждались. Вином мы исправили свое настроение, а цементом залили боевую рубку, заполнив им ее пробоины, так что она снова стала водонепроницаемой. Правда, мы оставались без перископов, но могли вести надводный бой и идти под водою, хотя и в слепую.

Мы продолжали свое крейсерство, разыскивая торговые корабли противника для атаки их артиллерией. Радио сообщило нам, что наши войска во Франции катятся назад. Да, Германия была побеждена, — и эта мысль сказывалась на нашем настроении. У Азорских островов «U-139» провела свой последний бой, причем это было интересное дело. Мы заметили большой пароход, эскортируемый португальской канонерской лодкой. Мы начали погоню, но пароход был слишком быстроходен. Канонерская лодка атаковала нас. Это был крохотный, антикварный корабль, не имевший орудий, которые могли бы осилить наши, и обладавший вполовину меньшим количеством команды по сравнению с нами. Я никогда не видел более горячего сражения, чем то, которое нам дал этот кусок старой колоды. Португальцы сражались как дьяволы, выпуская из своих хлопушек снаряд за снарядом, в то время как мы буквально расстреливали их. Четырнадцать человек из сорока уже лежали мертвыми на палубе, и прежде чем корабль сдался, большая часть остальных была переранена. Мы взяли уцелевших на борт и утопили их корабль.

В тот же день мы заметили еще один корабль, остановили его и передали пленников к нему на борт, так как на нашей лодке не было места, чтобы держать у себя лишних людей.

Мы прошли только полпути к месту назначения, когда радио принесло нам известие о начавшихся переговорах. Война приостановилась, и нам было приказано вернуться в Германию. Мы пришли обратно в Киль 14 ноября».

Он вынул золотой портсигар, открыл его и протянул мне, показав на внутренность крышки. Блестящая желтая поверхность были покрыта именами, нацарапанными на металле.

«Воспоминание о конце», — сказал Густав Зисс, бывший командир германской подводной лодки, уже рассказывавший мне ранее о своих былых приключениях в мировой войне.

«В течение двух лет я находился в Средиземном море, — продолжал он заключительную часть своих воспоминаний, — а затем наступил конец. Германия находилась в судорогах поражения, Австрия уже закончила войну, и в ней началась революция. Каттаро, являвшееся нашей базой, уже находилось в руках революционеров. Флотилия германских лодок в Средиземном море потеряла свое убежище. Нам ничего не оставалось делать, как направиться обратно в Германию. Я, как старший командир в Каттарской базе, командовал флотилией.

Некоторые лодки были совершенно не пригодны для столь долгого похода, и мы уничтожили их. Таким образом, когда мы отправились в путь, у нас было четырнадцать подводных кораблей. Перед выходом в море я передал всем командирам свой портсигар, чтобы каждый нацарапал на нем свое имя. Сколько человек из четырнадцати прибыло благополучно в Германию со своими лодками? Тринадцать. Одна лодка погибла. Одна по пути добилась победы, утопив английский линейный корабль «Британия».

Я уже слышал из других источников об этом последнем переходе Средиземноморской подводной флотилии обратно в Германию в заключительные дни мировой войны. Англичане знали, что германские лодки уйдут из Каттаро и будут проходить через узкий Гибралтарский пролив. Лодки шли подобно стае лисиц, гонимых сквозь узкий загон, и можно было поручиться, что сила была на стороне охотников. Одним из тех, кто выполнил этот переход, был Хартвиг который в то время командовал «U-63». Он рассказал мне историю этого похода.

«Пролив между Гибралтаром и Африкой был переполнен английскими эсминцами, патрульными судами, канонерскими лодками и миноносцами, в то время как наверху находились аэропланы, готовые в любой момент начать бомбометание. Все было заранее подготовлено противником к нашему приходу. Наш флот, имея четырнадцать лодок, по выходе из Каттаро сначала шел совместно, но проход Отрантским и Гибралтарским проливами каждая лодка должна была совершать самостоятельно.