Томас Ловелль - Корсары глубин

На лодке и на шлюпках распивалось шампанское и пиво. Я лично предпочитал последнее. Мы не взяли с собой из Германии никаких освежающих напитков, а на захваченных кораблях находили их в очень малом количестве. Ничто лучше не соответствует друг другу, как распитие пива и чтение газет. Мы штудировала каждую статью и заметку и, наконец, нашли то, что искали. Капитан сдержал свое обещание, рассказав о своем пребывании у нас в качестве пленников.

Капитан Кальтенборн сказал мне, что мы подозревались в потоплении шестнадцати кораблей. На самом же деле мы потопили четырнадцать. Еще один взорвался на поставленных нами минах, а американцы предполагали, что он был торпедирован. Это составляло пятнадцать. Оставался шестнадцатый. Из дальнейших разговоров со шкипером я вывел заключение, что шестнадцатый корабль тоже пал жертвой нашей минной постановки, а отнесен был, как в пятнадцатый, к числу потопленных нашими торпедами.

«U-151» продолжала буксировать шлюпки при свете заходящего солнца. Теперь мы входили на оживленные судовые пути и мечтали поскорее от них освободиться. Фон Ностиц договорился с пленными, что как только появится пароход, то он подведет шлюпки к его курсу как можно ближе и отдаст буксир. Затем мы погрузимся и будем наблюдать, как пойдут события. Пленные должны были сигнализировать подходящему судну криками, маханьем фонарями и пуском ракет, которыми мы их снабдили. Если корабль откажется взять их к себе на борт, то они должны были информировать капитана о нашем присутствии поблизости и сказать, что если он все-таки будет отказываться взять их к себе, то мы торпедируем корабль.

Вскоре после наступления темноты мы заметили пароход, шедший очень медленно у нас с левого борта. Буксирный конец был отдан, но «U-151» не погружалась. Мы могли ясно видеть корабль, в то время как за нами находилась темная масса облаков, делавшая нас почти совершенно невидимыми. Обитатели шлюпок сразу же устроили дьявольский фейерверк. Граждане Балтимора должны были слышать и видеть их. Пленные махали фонарями и пускали ракеты. Линия шлюпок представляла потрясающее зрелище. Встречный корабль оказался прибрежным патрульным судном. Он остановился и стал приглядываться к происходившему, но поскольку во всей этой картине явно «пахло» подводной лодкой, он повернул, словно собираясь бежать. Мы навели орудия на его темный контур. Обитатели шлюпок кричали ему, что если корабль их не подберет, то он будет потоплен. Затем, видимо, капитан рассмотрел нас в темноте и вероятно сообразил, что мы несомненно наделаем ему дыр. Пароход подошел и принял к себе людей. Мы повернули и направились на север.

Теперь наш запас топлива был уже мал, и мы не могли продолжать дальше свое пребывание в американских водах.

Рыбак всегда склонен забросить удочку в последний раз перед тем, как начать ее сматывать. Мы также решили еще один день поохотиться в водах Соединенных Штатов и повернули на юг. В этот момент нам нанес визит интересный гость. Выбившийся из сил журавль, видимо занесенный сюда свирепствовавшей непогодой, спустился к нам на палубу и лег на спину. Мы забавлялись, наблюдая за беспомощным животным, и принесли ему пищу и воду. Он хватал куски, как будто умирал с голоду. Вскоре он поднялся на свои длинные ноги и стал сушиться на солнце. Он оставался с нами весь день и затем после обеда поднялся, хлопая крыльями, и быстро улетел на землю.

Последний день нашего пребывания в американских водах был бесполезен в отношении потопления судов. Мы видели два больших парохода, но оба спаслись от нас.

У американского побережья мы находились в течение трех недель и двух дней. Теперь мы шли на восток, предполагая на обратном пути захватить еще один или два корабля.

Через день после нашего ухода от американского берега мы поймали трехмачтовую шхуну «Самоа», шедшую из Уолфиш Бей в Южной Америке в Нью-Йорк с грузом медной руды и дерева. Она только что опустила свои паруса, а мы приготовились взобраться на нее, как неожиданно появился Эсминец. У нас была опущена наша маленькая шлюпка, и потому «U-151» не могла сразу же погрузиться. Эсминец, несомненно, должен был увидеть нас или во всяком случае заметить шхуну, стоявшую с убранными парусами. Произошла дикая сцена, когда все люди бросились на борт лодки и вниз. Но Эсминец не изменил своего курса. Ему поистине нужно было иметь лучших наблюдателей, нежели те, которые у него были. Он быстро шел своим путем и скоро исчез за горизонтом, оставив нас свободно распоряжаться своим призом.

«Крингсиа» из Христиании, шедшая в Нью-Йорк из Буэнос-Айреса с грузом льняного масла, пала жертвой своей собственной чрезвычайной пугливости. Мы гнались за нею в течение трех с половиной часов, в то время как она убегала, поставив все паруса. Мы медленно, но верно нагоняли ее. Затем бриз усилился, и парусник увеличил скорость. Мы отказались от погони, сделав по нему пару прощальных выстрелов с очень большой дистанции, больше для забавы, чем для чего-нибудь другого. Мы отнюдь не были изумлены, видя, что наши снаряды дали недолет. Но мы совершенно ошалели, увидя, что корабль сразу же спустил свои верхние паруса. Шхуна выдержала хорошую гонку, но теперь команда ее испугалась простого звука выстрелов, за что и поплатилась гибелью своего корабля. 18 июня мы прикончили еще одну жертву. Тщательное прицеливание в перископ, и мы стреляем торпедой по 8000-тонному вооруженному пароходу. Попадание. Спускаются спасательные шлюпки, и команда благополучно уходит. Этот корабль был британским пароходом, шедшим пустым в Ньюпорт-Ньюс для принятия партии американских войск.

Шлюпки с транспорта все еще были видны вдали, когда на горизонте появился большой четырехтрубный пароход. Мы маневрировали в подводном положении, готовые к торпедному выстрелу.

«Торпеда — пли!» — отдал команду фон Ностиц. Мы нырнули и ожидали результата.

Проходили секунды, но ничего не случилось. Досадный промах. Наши торпеды слишком долго хранились в аппаратах. Мы вернулись на перископную глубину для производства следующего выстрела. А теперь, через две минуты после выпуска торпеды, раздался громыхающий звук. Ура, все-таки мы добились попадания! Затем раздался второй удар, сильнее первого. Прогремело еще два в быстрой последовательности один за другим, все ближе и ближе к нам.

«Глубинные бомбы!». Ропот пробежал по лодке. Наша торпеда промахнулась и была обнаружена, а нас атаковали глубинными бомбами.

«Ныряй, — загремел капитан, — ныряй!»

Действительно, на самой середине океана случилось что-то неожиданное. Этот пароход, видимо, обладал храброй командой. Для корабля, находившегося вдали от берега и без поддержки истребителей, увидеть торпеду и попытаться охотиться за выпустившей ее подводной лодкой являлось действительно мужественным поступком. Пароход бросился по направлению к нам и теперь сбрасывал на «U-151» свой запас глубинных бомб.