Михаил Грабовский - Атомный аврал

Над атомным проектом, как дамоклов меч, висела реальная опасность приостановки развернувшихся масштабных работ из-за катастрофической нехватки уранового сырья…

В царской России было известно единственное месторождение радиоактивных руд — Тюя-Муюнское, расположенное в предгорьях Алайского хребта в Средней Азии. Уран в этих рудах был обнаружен в 1900 году профессором Петербургского горного института Антиповым. Эксплуатацией месторождения занималось Ферганское общество добычи редких металлов, которое перед революцией добывало здесь около тысячи тонн руды в год и перерабатывало её на опытном заводе в Петербурге, извлекая ванадий, уран и медь. Ванадий и уран вывозились в Германию, а взамен в Россию поступали готовые урановые препараты для красильных фабрик. Перед первой мировой войной Ферганское общество лопнуло, рудник и опытный завод были закрыты.

В советское время, вплоть до сороковых годов, целенаправленных поисков урансодержащих руд не проводилось. Однако во время поисков других полезных ископаемых в Средней Азии случайно были открыты ещё четыре новых урановых месторождения: Табошар, Майлнсу, Уйгурсай и Адрасман. Но до их разработки руки так и не доходили: нужды не было.

Некоторый всплеск интереса к урану возник в 1939–1940 годах в связи с открытием деления урана. В начала лета 1940 года академик Владимир Иванович Вернадский вместе со своим учеником и другом, директором Радиевого института Виталием Хлопиным, написал открытое письмо в отделение геологии и географии Академии Наук, предлагая срочно взяться за разработку залежей урана.

«Уран из металла, находившего себе лишь ограниченное применение и рассматривавшегося всегда как побочный продукт при добыче радия, приобретает совершенно исключительное значение…

Разведка известных месторождений и поиски новых производятся темпами совершенно недостаточными и не объединенными общей идеей».

Вернадский был взволнован поступающими из-за рубежа сообщениями о развертывании широким фронтом урановых исследований и экспериментов.

Через несколько дней он пишет ещё одно письмо в Академию Наук.

«По имеющимся известиям… сейчас в США и Германии идет энергичная и организованная работа в этом направлении, несмотря на мировые военные события. Наша страна ни в коем случае не может стоять в стороне и должна дать возможность и денежные средства для широко организованной и спешной работы в этой области первостепенного значения».

12 июня 1940 года Вернадский и Хлопин направили также письмо заместителю председателя Совнаркома Николаю Булганину, в котором пытались привлечь его внимание к урановой проблеме, упрашивая и умоляя правительство предпринять решительные шаги, «которые бы обеспечили Советскому Союзу возможность не отстать в разрешении этой важнейшей задачи от зарубежных стран».

30 июля 1940 года Правительство великодушно одобрило образование при Академии Наук специальной Комиссии по проблеме урана во главе с председателем Хлопиным и заместителями, Вернадским и Иоффе. Но никакой финансовой поддержки от партийной власти комиссия не получила. Деятельность её свелась к организации научных симпозиумов и конференций по урановой тематике. А вот самого урана для расширения исследовательских и экспериментальных работ не хватало.

В других странах урановые соединения были побочными продуктами при производстве радия из урансодержащих руд. Советская же радиевая промышленность развивалась своим особым путем. Она смогла обеспечить нужды страны в радии, извлекая его из воды буровых скважин нефтяных месторождений Ухты, чрезвычайно богатых радием. Поэтому радий в стране был, а урана практически не было вовсе. Старый рудник в Тюя-Муюне был давно заброшен. Разведка новых месторождений не велась. Геологи вообще не знали, какими потенциальными запасами урана обладает страна.

Работа урановой комиссии была малоэффективной без правительственной поддержки. О причине Вернадский записал в своем дневнике так: «Рутина и невежество советских бюрократов».

С началом войны в июне 1941 года Комиссия по проблеме урана перестала существовать.

Когда же в 1943 году Сталиным было принято решение о возобновлении атомных исследований и создании для этой цели лаборатории Курчатова, оказалось, что старая проблема так и осталась главной: СССР начисто лишен сырьевой урановой базы. В 1944 году старые рудники в Средней Азии были расконсервированы.

В декабре 1944 года Государственный комитет обороны (ГКО) принял решение о создании на базе старых среднеазиатских месторождений урана горнодобывающего комбината № 6 в системе НКВД. Директором был назначен полковник НКВД Борис Чирков. Основными строителями и рабочими являлись заключенные. Около десяти тысяч человек. Условия их работы были настолько жуткими, что правительство вынуждено было специальным постановлением установить льготные нормы питания во избежание поголовного мора.

Тысячи тонн урановой руды, извлеченной на поверхность из подземных шахт нескольких значительно удаленных друг от друга рудников необходимо было доставлять в район Ходжента, на обогатительный завод.

Никаких современных дорог не было и в помине. Урановую руду засыпали в торбы и мешки и везли на переработку за сотни километров по узким горным тропам Памира. Везли под дулами конвойных автоматов, на ишаках и верблюдах. Вода и пища — с собой. Летом — нестерпимое белое солнце, зимой — пронизывающие до костей морозные туманы. Картины средневекового или рабовладельческого ада. Несмотря на нечеловеческие условия эксплуатации на рудниках, комбинат № 6 добыл в 1945 году 14 тонн урана (в пересчете урановой руды на металл). Но это была капля в море! По-настоящему серьезная работа по расширению сырьевой базы была развернута только после образования Специального комитета, вооруженного неограниченными полномочиями и практически неограниченными финансовыми средствами.

На втором заседании СК вопрос о разведке и добыче А-9 (условное обозначение урановой руды в секретных документах) был поставлен ребром.

«Протокол № 2 заседания Специального комитета

г. Москва, Кремль

31 августа 1945 г.

Сов. секретно (Особая папка)

1. Признать доклад председателя Комитета по делам геологии при СНК СССР т. Малышева И.И. о состоянии геолого-разведочных работ по А-9 неудовлетворительным.

2. Обязать т. Малышева И.И. в 10-дневный срок подготовить более обстоятельный отчет, представив материалы, характеризующие разведданности территории СССР по А-9, систему разведок, организации руководства геолого-разведочными работами, постановку дела в поисково-разведочных партиях, техническую и материальную оснащенность их, обеспечение кадрами, а также обоснования к плану разведочных работ по А-9 и практические предложения о мерах более широкого развертывания этих работ в ближайшее время…»