Дмитрий Хмельницкий - Откровения Виктора Суворова — 3-е издание, дополненное и исправленное

Первый раз мне пришлось присутствовать на открытой дискуссии по Суворову в Берлине в 1995 году. Бывший восточнонемецкий профессор читал в эмигрантском клубе лекцию о советско-немецких дипломатических отношениях в тридцатые годы. Суворова он обойти не смог. Сам показал публике свежевышедшую книгу «День М» и высказался следующим образом: написано убедительно, очень возможно, что с военной точки зрения все так и было, подготовка к советской агрессии против Германии действительно велась. Но он, профессор, не поверит в это до тех пор, пока ему не покажут подписанный Сталиным приказ о нападении на Германию. Он, надо полагать, и в секретный протокол к пакту Молотова — Риббентропа послушно не верил, пока компетентные советские органы в этом сами не признались. А ведущий вечера советский профессор-эмигрант взял книжку, полистал ее и сказал брезгливо: ну, какая же это, граждане, наука! Я Суворова не читал, но как ученый могу с полной ответственностью сказать: научные книги выглядят иначе. Публика, на большую часть состоявшая из ветеранов войны и пенсионеров, была явно обрадована. Этими двумя точками зрения, корректной по форме, но советской по содержанию и некорректной и по форме, и по содержанию, как правило, исчерпывается отрицательная критика Суворова. Полгода спустя я из чистого любопытства сам организовал обсуждение книг Суворова в том же клубе и столкнулся буквально с волной ненависти. Участников дискуссии трясло от злости при одном упоминании о том, что СССР мог хотеть напасть на Германию. Создавалось впечатление, будто именно эта довольно очевидная мысль подрывала смысл существования и национальную гордость советских людей, а вовсе не конец коммунистической идеологии и развал СССР. Последнее они пережили довольно легко. Об аргументах речи не было. Суворов был враг, которого нужно было заткнуть, растоптать, не слышать…

Некоторые интеллигентные, но несогласные читатели вменяют ему в вину «ненаучный стиль». По сути, это — комплимент. Если единственная претензия к нескольким томам, набитым интереснейшими фактами и их оригинальным истолкованием, — «ненаучность стиля», автор может праздновать победу. Интересно, что другой книге, написанной в том же жанре, — «Архипелагу ГУЛАГ» — ненаучность стиля в вину не вменяется. Скорее наоборот. Думаю, что значение книг Суворова именно в научном смысле больше, чем значение «ГУЛАГа». С Солженицыным никто не спорил, даже КГБ. Он не совершил научного открытия. Он детально обрисовал явление, о котором все, кто хотел, и так догадывались. Суворов открытие совершил. Он опрокинул общепринятые (и в СССР, и, как ни странно, на Западе) концепции развития советской истории. Перечеркнул работу сотен настоящих, обладающих «научным стилем» ученых. Причем сделал это темпераментно, страстно, язвительно, литературно увлекательно — то есть «ненаучно». И параллельно вытащил на всеобщее обозрение постоянно действующий феномен постсоветского сознания: примириться с мыслью, что в СССР людей убивали десятками миллионов, оказалось легче, чем признать, что цель этих мероприятий была проста до похабства — агрессия против всех и вся. И никакого идеализма. Приговор Солженицына «Сталин — убийца» восприняли безоговорочно. Приговор Суворова «Сталин — агрессор» переварить не получается. Психологически реакция понятна. Если Сталин убийца, то мы — жертвы. Если Сталин агрессор, то мы — соучастники.

Новая книга Суворова «Очищение», выпущенная в 1998 году издательством «АСТ» в Москве, — очередной подарок ревнителям научного стиля. Она вызывающе ненаучно написана. Это монолог, иногда захлебывающийся, с ехидными отступлениями в сторону, часто затянутыми, но всегда остроумными. Книгу можно было бы переписать заново, не меняя содержания. Она стала бы респектабельней, «научнее» — и скучнее. Впрочем, стиль — дело десятое. Главное, как всегда у Суворова, — факты, неожиданно и логически безупречно интерпретированные. Тема книги — разбор серии устойчивых советских мифов, касающихся сталинского террора против армии. Традиционно считается, что Сталин совершил непростительную глупость, уничтожив высших командиров Красной Армии накануне нападения Германии. Суворов возражает: глупости не было — был по-сталински точный и единственно для него возможный расчет. Сталин не готовился к обороне — некому было нападать. Единственного потенциального агрессора он создал себе сам, взломав вместе с Гитлером мир в Европе. Сталин готовился к войне за мировое господство. Ему была нужна не просто победа СССР, а победа СССР с ним, Сталиным, во главе. К 1937 году верхушка армии была единственной группой советской элиты не Сталиным назначенной и лично ему не преданной. В канун агрессии против всего мира Сталину было необходимо эту группу уничтожить, даже если бы все они были гениальными стратегами. В мирное время стратеги ему не нужны, а в военное лояльность важнее. Тем более что момент перехода мирного времени в военное определял он сам.

Суворов полагает, что стратегические таланты уничтоженной военной элиты сильно преувеличены. Значительную часть из них — треть, по мнению автора, — составляли политкомиссары, военюристы и энкавэдэшни-ки с армейскими званиями вроде Фриновского, Берзина, Гаранина… Все они проходили по спискам жертв террора против армии. Впрочем, Суворов отказывает в военных талантах и многим известным военным — Дыбенко, Примакову, Блюхеру, Якиру, Штерну. Он считает их циничными политическими функционерами и карателями, одерживавшими основные победы при подавлении крестьянских восстаний, не оставившими после себя никаких теоретических военных трудов и в принципе ничем не отличавшимися с профессиональной и моральной точек зрения от сталинских шестерок — Ворошилова, Буденного и прочих. Разве что менее лояльными по отношению к вождю. Особенно много места Суворов посвящает разбору личности, трудов и профессиональных качеств Тухачевского, которого в хрущевские времена объявили главным советским военным гением. Он рисует образ малограмотного, не сильно умного, напыщенного функционера и делает это весьма убедительно. Возразить трудно.

По версии Суворова, Хрущеву, а за ним многим поколениям советских историков понадобилось изобразить Сталина глупцом, уничтожившим цвет советского генералитета в самый опасный для Родины момент, для того чтобы затушевать действительную роль СССР в подготовке и развязывании Второй мировой войны. Сталин-дурак вписывался в партийно-исторические концепции. Сталин-агрессор — никоим образом. СССР пропал, но концепции не изменились. То, что Сталин не испытывал недостатка в талантливых генералах, показал результат войны. Не от генералов зависел разгром сорок первого года, это просчет Сталина, но окончательная победа зависела только от них.