Дмитрий Хмельницкий - Откровения Виктора Суворова — 3-е издание, дополненное и исправленное

Много места Суворов уделяет вранью Жукова. Вранью о своих собственных мыслях и достижениях в предвоенное и военное время и вранью о предвоенной исторической ситуации в целом. В декабре 1940 года в Москве по приказу Сталина состоялось совещание высшего командного состава РККА. Жуков в своих воспоминаниях написал, что на совещании обсуждались вопросы возможного нападения Германии на Советский Союз и отражения гитлеровской агрессии. «Все принявшие участие в прениях… были единодушны в том, что война против Советского Союза будет развязана фашистской Германией…» Материалы совещания были секретными. Только когда они были опубликованы в 1994 году, выяснилось, что Жуков врал. Об обороне речи не было. Суворов: «Сам Жуков говорил на том совещании о новых приемах нападения. Внезапного нападения. И все выступающие говорили только об этом. А оборона на главных направлениях не предусматривалась даже теоретически. Только на второстепенных…» Жуков в своем докладе о новых способах наступления говорил о необходимости гигантских концентраций живой силы и техники на узких участках фронта. Суворов: «…смотрите немецкую хронику, листайте немецкие журналы 1941 года, вы увидите все то, о чем говорил Жуков: «масса танков, громадное количество автотранспорта и других средств». Все это было собрано у границ. И все сгорело. Немецким летчикам не надо было даже искать цели… Если «массу танков, громадное количество автотранспорта и других средств» поставить в оборону, то можно создать непроходимый барьер на фронте в несколько сот километров. Если же поставить в оборону не одну армию, а все 26 советских армий, то фронт будет непробиваемым от Ледовитого океана до Черного моря. Но ни одна из 26 советских армий не стояла в обороне… Все они были собраны в ударные группировки на предельно узких участках. Именно так, как рекомендовал великий стратег».

По приказам Жукова вся кадровая Красная Армия со стратегическими запасами и аэродромами была выдвинута к самой границе и погибла, не сумев ничего предпринять. По вине Жукова она осталась без планов обороны. У всех командиров были «красные пакеты», которые нужно было вскрыть по приказу. Но приказа не поступило, так как содержащиеся в них планы не были рассчитаны на такое развитие событий. Именно Жуков готовил и подписывал безумные директивы первого дня войны — сначала, за три часа до нападения немцев, «не поддаваться на провокации», а затем, к концу дня, — приказ о переходе в наступление на территорию противника. В любом случае войскам запрещалось обороняться.

Впоследствии Жуков писал, что еще в 1940 году предвидел, как будет развиваться наступление немцев. Если предвидел, почему не принял меры по предотвращению? Ведь 5 предвоенных месяцев Жуков был начальником Генерального штаба. Если не предвидел, то хвастун. Если предвидел, но не принял мер, то преступник. Получается и то и другое. Не предвидел, потому и не принял мер. Преступник, потому что вместе со Сталиным готовил агрессию и не позаботился о самых элементарных способах обороны. Катастрофа лета 1941 года в такой же степени заслуга Сталина, как и Жукова.

Самое неожиданное, что Суворов отказывает Жукову в, казалось бы, очевидных достоинствах — способностях стратега. Стратегами, разработчиками операций служили у Сталина другие люди — Василевский, Рокоссовский, Баграмян… А Жуков был сталинским погонялой. Старшим, которого посылали на важные участки, чтобы матом, мордобоем и расстрелами выжимать из людей невозможное. И образование имел соответствующее. Четыре класса школы и кавалерийские курсы. На войне в армии Жуков играл ту же роль, что Ягода на строительстве Беломорканала. И на прочих стройках социализма.

Роль Жукова в Халхин-Гольской операции, за которую тот получил первое звание Героя Советского Союза, Суворов считает сильно преувеличенной. В мемуарах Жукова упоминается огромное количество имен людей, имевших отношение к операции, — от солдат и журналистов до снятых Жуковым предыдущих командующего и начальника штаба группировки советских войск. Но он не упоминает имени собственного начальника штаба, которому по должности положено было разрабатывать операцию. Это имя известно из других источников — комбриг Богданов. Ему, надо полагать, и принадлежит заслуга стратегического замысла. Если бы он не справился, то Жуков его бы снял и обязательно впоследствии вспомнил.

Суворов описывает многие другие операции, которыми командовал Жуков.

Взятие Ельни в августе — сентябре 1941 года. Полтора месяца Жуков непрерывно в лоб штурмует окопавшуюся 2-ю танковую группу Гудериана, якобы угрожавшую Москве. Это практически не причиняет никакого урона немцам, но стоит неимоверных потерь Красной Армии. Жуков просто перемалывает советскую пехоту. Он продолжает бессмысленно штурмовать ельнинский выступ и тогда, когда танки Гудериана оттуда уходят, чтобы участвовать в разгроме советских войск под Киевом. Жуков берет Ельню, заваленную советскими трупами, но в конце сентября ее сдают без боя, поскольку вернувшийся Гудериан наступает на Москву по другим направлениям. Обескровленный Резервный фронт, которым командовал Жуков под Ельней, разгромлен. Но сам Жуков уже переброшен в Ленинград. По такой же схеме — гигантская концентрация войск и тупые лобовые атаки — строятся и прочие операции Жукова.

К победе под Сталинградом Жуков отношения не имел, хотя публично ее себе приписывал. Он побывал под Сталинградом несколько раз. Но план Сталинградской операции, закончившейся победой, разрабатывали полковник Потапов и генерал Василевский. Последний раз Жуков уехал из-под Сталинграда за три дня до начала контрнаступления советских войск. Он в это время командовал Калининским и Западным фронтами, пытавшимися взять Сычевку и Ржев. Картина та же — гигантская концентрация войск, лобовые атаки, немыслимые потери и неудача.

Победу на Курской дуге Жуков тоже приписал себе и тоже врал. Маршал Рокоссовский: «Ко мне обращаются товарищи — участники Курской битвы с вопросами: почему Г.К. Жуков в своих воспоминаниях искажает истину, приписывая себе то, чего не было?..»

5 июля 1943 года штаб командующего фронтом Рокоссовского получил данные о том, что немцы готовят через несколько часов наступление. Рокоссовский принимает рискованное решение опередить немцев и начать советское контрнаступление. Присутствующий тут же заместитель Верховного главнокомандующего Жуков взять на себя ответственность отказывается и уезжает. В подготовке же сражения Жуков вовсе участия не принимал.

Но самое страшное поражение Жукова — это взятие Берлина. И не только потому, что сама эта операция, начатая по приказанию Сталина, была преступлением. Не было никакой военной необходимости брать силой окруженный, лишенный подвоза продовольствия и боеприпасов и надежды на освобождение извне город. Сдача была неминуема, достаточно было подождать пару недель. Жуков умудрился и здесь повести операцию с максимальным количеством жертв. Танки в городе беспомощны. Жуков загнал и погубил в Берлине две танковые армии. Взятие города стоило только Красной Армии около полумиллиона жизней. Фактически это было массовое убийство.