Николай Жогин - Решая судьбу человека…

— А следы? Есть на них какие-нибудь следы? — спросил Сафаров.

— Сказывают, будто в крови.

— Надо вызвать сюда с вещами, — коротко сказал следователь, потом добавил: — Мне бы, Рашид Хамитович, двух понятых. Кошевку осмотрим.

Почти час длился, несмотря на мороз, осмотр кошевки. Там и сям на ней виднелись следы крови.

— Во что бы то ни стало надо найти Фарида, — сказал следователь Краснову. — Но мы с вами вдвоем вряд ли добьемся успеха. Придется попросить школьников — народ глазастый. Будем прочесывать все пространство от деревни Кармалы до Аккаена.

Желающих помочь оказалось много. Ученики старших классов местной школы, колхозная молодежь — все охотно взялись за дело. Их предварительно проинструктировал Сафаров, и под руководством Краснов группа тронулась на лыжах в путь. Двигались широким фронтом, навстречу порывистому ветру. Прошел час, другой. Наконец, преодолевая вой ветра, какой-то мальчуган закричал:

— Сюда! Сюда! Эй…

Это был Каюм Ситдиков, ученик 9 класса. Все быстро направились к мосту, с которого, размахивая руками, кричал Каюм.

Спрыгнув под мост, Краснов присвистнул:

— Труп. Срочно вызывайте следователя!

Вскоре прибыл следователь вместе с врачом сельской больницы, уже немолодой женщиной.

— Эх, жаль, что следы замело, — сказал Сафаров, расстегивая воротник тулупа.

— Да уж какие следы. Буран — зги не видать, — ответил Краснов.

Проваливаясь в глубокий снег, Сафаров подошел к трупу. В двух местах из-под снега виднелись сероватые края ткани. Следователь сделал несколько снимков.

Вокруг трупа осторожно разгребли хрустящий снег. Убитый лежал вниз лицом. Полупальто его было задрано на голову, головного убора и варежек не оказалось, на правой ноге отсутствовала галоша. Лицо было страшно изуродовано и окровавлено.

— Фарид Камалов! — первым нарушил молчание понятой Хисамеев.

С каждым часом мороз усиливался, холод пробирал до костей. Но никто не ушел до конца осмотра…

На другой день труп Камалова был тщательно исследован судебномедицинским экспертом Павловым. Эксперт насчитал в области головы двенадцать глубоких ран, одну страшнее другой; печень в двух местах была разорвана, по пять ребер с обеих сторон сломано. Как заключил медик, раны последовали от многочисленных ударов по голове и телу тупым твердым предметом.

Страшная весть мгновенно облетела село. Многие отказывались верить услышанному. Слишком диким и неожиданным было это убийство. Но факт оставался фактом. И теперь надо было выяснить: кто преступник?

Четвертый год трудится в районной прокуратуре Ахмет Сафаров. Краснов пришел в милицию несколько раньше. Обоим не раз приходилось распутывать сложные дела. Но с таким они столкнулись впервые.

Из сельсовета Сафаров по телефону связался с районным прокурором, который только что вернулся с судебного заседания, где рассматривалось дело воровской шайки из Искендеровского сельпо. Немало потратил следователь сил и энергии, чтобы разоблачить махинации этой преступной группы.

— Камиль Якубович, — доложил прокурору Сафаров. — Судя по всему здесь умышленное убийство… Обнаружен труп, приступаю к расследованию.

Далее он в нескольких словах передал все, что удалось пока установить.

— Как это могло случиться? — спросил прокурор.

— Картина такова: Камалов возвращался домой на лошади. По дороге его встретили и, видимо, свели какие-то счеты…

В тот вечер в сельсовете допоздна горел огонек. Долго совещались здесь Сафаров, Краснов и прибывший с дежурства участковый уполномоченный Хасанов. Работникам милиции следователь поручил установить связи и взаимоотношения убитого с односельчанами.

— Держать ухо востро, — предупредил Сафаров. — Убийцы тоже не дураки, станут следы заметать.

Допросив родителей убитого, Сафаров и Краснов поспешно выехали в Аккаен, чтобы исследовать весь путь, по которому возвращался Камалов.

По их мнению, роковое событие произошло где-то не доезжая до моста, что в двух с половиной километрах от Кармалов. Там же как раз были найдены шапка и галоша. Зимняя дорога, петляя, огибая овраги, проходит через село Татарстан. И там Камалов мог на время остановиться.

Оставив Краснова с заданием в Татарстане, Сафаров приехал в Аккаен. Первым делом он вызвал Нурсанию, невесту убитого. Узнав, что ее будут допрашивать, Нурсания от волнения никак не могла собраться с мыслями, девушку душили слезы.

— Расскажите поподробнее о Фариде, — убеждал ее следователь. — И успокойтесь, мы сделаем все, чтобы раскрыть это преступление.

С трудом начала Нурсания свой неторопливый рассказ. Вспыльчив и горяч, оказывается, был ее жених Фарид, в обиду себя и других не давал, горой стоял за правду…

— Кто на него в обиде, спрашиваете вы? Не знаю, но думаю, что никто. Во всяком случае он о врагах ничего не говорил.

— Когда Камалов покинул поселок Аккаен?

— Думаю, не позднее двух часов дня.

Допросы других жителей поселка, в том числе сестры убитого, родителей Нурсании, тоже ничего не дали. Они лишь подтвердили показания девушки о том, что Фарид выехал в 2 часа, а перед выездом выпил вместе с отцом невесты не более ста граммов водки.

Но вот в кабинете председателя сельского Совета, где работал Сафаров, зазвонил телефон. Следователь устало взял трубку. И вдруг словно преобразился.

— Что? Напал на след? Молодчина! Настоящий сыщик! — Сафаров, сам того не замечая, уже не говорил, а кричал в трубку. — Сейчас приеду…

Это звонил Краснов из Татарстана. Конечно, говорить о раскрытии преступления пока еще было рано. Но появилась первая, такая желанная ниточка.

Следователь без промедления прибыл в Татарстан.

— Ну, Карпыч, выкладывай! — с ходу крикнул он Краснову. Но за дощатой стеной сидели люди, и рассказывать открыто Краснов не мог, боясь нарушить тайну следствия. Шепотом изложил он свои соображения. Тут же послали дежурного за продавцом магазина Губайдуллиным.

— Как хотите, а подозрение все же падает на Мансура, — не дожидаясь вопросов, начал продавец, придвинув свою табуретку поближе к столу.

— Где он? — нетерпеливо спросил следователь.

— В том-то и вопрос! — доверительно произнес свидетель, — Исчез, нет его здесь! Говорят, будто в Ижевск уехал…

Из показаний Губайдуллина вытекало, что примерное 2 часа дня Камалов зашел в магазин. «Холод собачий, — сказал он продавцу, — налей-ка сто граммов». Потом они разговорились. Позднее сюда зашел хулиганистый паренек Мансур Сафаргалин. Беседа затянулась, взяли еще пол-литра московской. Пока Губайдуллин отпускал разную мелочь, между Камаловым и Сафаргалиным неожиданно возникла ссора. То ли они ударили друг друга, то ли нет, но, как рассказывал Губайдуллин, руками размахивали.