Андрей Кокорев - Повседневная жизнь Москвы. Очерки городского быта начала XX века

Автор одного из обозрений московской жизни начала XX века с иронией отмечал: «...нет более кутежей прежнего размаха. На Святочной неделе всего лишь один заезжий из Сибири купец погулял широко, раздав, кроме всего прочего, каждой хористке по сто рублей».

Любителей «гульнуть» в ресторанах с размахом в Москве называли «широкими натурами». Под этим выражением подразумевалась готовность посетителя за деньги доставить себе любое удовольствие. Один мог в одиночестве пить самое лучшее шампанское, а потом вдруг схватить очередную бутылку, принесенную официантом, и запустить ее в зеркало. После вынуть бумажник и спокойно спросить подскочившего к нему распорядителя: «Сколько?»

На смену привычному развлечению замоскворецких «Титов Титычей» мазать официантам лица горчицей пришли другие «шутки»: например, выталкивание из кабинета в общий зал раздетой догола «демимоденки» или игра в «сардинки». Это когда в рояль опорожняли бутылки с шампанским и вытряхивали из коробок сардины.

Весельчаки-эстеты практиковали смакование «особого блюда». Суть забавы состояла в том, что лакеи вносили в кабинет огромный поднос, на котором среди цветов, зелени и холодных закусок лежала голая женщина. «Когда ставили эту „экзотику“ на стол, – передавал Е. П. Иванов рассказ официанта, – начиналась дикая вакханалия. Стриженные в кружок длиннобородые „первогильдейцы“ в сюртуках, почти достигавших пят, и в сапогах „бутылками“, приходили в неистовый восторг, кричали „ура“, пили шампанское и старались перещеголять друг друга в щедрости. Под гром оркестра засыпали „Венеру“ кредитками, поливали вином и т.п., наперебой закусывая окружавшими ее яствами. Так продолжалось час, два и более».

Специфическая обстановка ресторана «Стрельна», представлявшего собой нечто вроде тропического сада, подвигала «широкие натуры» на поступки особого рода. По рассказу

Н. А. Варенцова, купец Павлов, уже не зная, чем проявить свою удаль перед собутыльниками, приказал подать ему поварской нож и срубил большую пальму. Владелец ресторана не препятствовал, а, наоборот, был даже весьма доволен. Ему все равно пришлось бы рубить это дерево, упиравшееся верхушкой в стеклянный потолок. А так и гость потешился, заплатив ресторатору 5 000 руб., и полезное дело было сделано.

Вообще, в отличие от «Яра», «Стрельна» считалась более тихим местом, куда можно было прийти с семейством. Столики уютно располагались среди тропической зелени, роль кабинетов играли беседки, а в бассейне с фонтаном плавали живые стерляди. Закрывался этот ресторан раньше, поэтому особо упорные гуляки перебирались из него в «Яръ». На лето «Стрельну» закрывали, а посетителей принимала ее «сестра» – «Мавритания».

«В саду этого ресторана, – описывал А. А. Осипов, – раскинуто множество отдельных павильонов, где можно и уютно посидеть, и побеседовать за бутылкой вина. Сколько здесь было совершено дел, сколько обдумано различных предприятий, которыми обогатилась потом Москва. И здесь опять играет оркестр, но аккорды его доносятся издалека, мягко, и им вторят шелестом своей листвы деревья парка, где уже нет никого из гуляющих, разве только звездочкой промчится фонарик запоздавшего велосипедиста».

И все же в «Стрельне» не обходилось без скандалов и даже кровавых драм. Так, в 1913 году молодой представитель «веселящейся Москвы» Василий Прасолов на глазах у многих посетителей убил из револьвера свою жену. Суд над ним на какое-то время стал главным событием в жизни города и сам по себе явился для публики развлечением, сродни театральному представлению [162].

Менее кровожадным оказался герой другой скандальной истории – Н. П. Рябушинский – прожигатель жизни, а по совместительству издатель художественно-литературного журнала «Золотое руно». Являясь постоянным клиентом «Стрельны», он пользовался здесь широким кредитом, но покрыть накопившийся долг совсем не спешил.

Как-то январским вечером 1910 г. «Николаше», привычно осушившему бутылку шампанского «Мумм Кордон Руж», было объявлено, что в долг отпускать больше не будут. Взбешенный миллионер ворвался в кабинет хозяина ресторана Натрускина (брата «яровского» распорядителя) и закричал:

– Как смел ты! Ведь не холуй я и не кабатчик...

Не договорив, Рябушинский ударил ресторатора.

– Нельзя так! – пришел на помощь хозяину распорядитель Риттер.

Мужчина атлетического сложения, он схватил буяна в охапку и вынес в переднюю. Но и там разошедшийся богач не унялся. Со словами: «Кто меня удерживает – получай и тот», – он наградил оплеухой Риттера.

Дело кончилось вмешательством полиции и разбирательством у мирового судьи. Несмотря на усилия адвоката Рябушинского, пытавшегося доказать, что «оскорбление действием» было спровоцировано самими пострадавшими, суд приговорил миллионера к двум месяцам ареста.

Летом 1913 года в «Мавритании» покутила «с протоколом» компания, состоявшая из «нефтяного короля» П. А. Манташева, князя Г. Г. Бебутова и отставного сотника Берса. Во время исполнения лезгинки от избытка чувств они стали палить из револьверов, вызвав панику среди остальных посетителей.

Противоположность «широким натурам» составляли клиенты, которых ресторанные служители презрительно называли «кофейщиками». У таких посетителей, как правило, в кармане водилось не более рубля. До ресторана они добирались пешком, занимали местечко в зале, заказывали чашку кофе да рюмку коньяка. Если везло, им удавалось примкнуть к подгулявшей компании и наутро хвастать сослуживцам, что кутили в дорогом ресторане с сильными мира сего. В противном случае они просто сидели весь вечер за своим скромным заказом, наслаждаясь программой.

Посмотреть, особенно в «Яре», было на что. Представления в нем, по образцу западных варьете, составляли из двадцати-тридцати номеров. Для отбора лучших исполнителей Судаков вместе с помощниками неоднократно выезжал за границу [163]. Вот каким «грандиозным концертным отделением» порадовал публику «Яръ» в день открытия зимнего зала 19 декабря 1910 года:

«Последняя новость Парижа: Живые картины в красках с превращениями красавицы г-жи Лизон Прони.

Г-жа Лизон Прони явится в картинах: «Кузнечик-музыкант», «Превращение бабочки», «Розы», «Ночь в объятиях луны», «Султанша на берегу Босфора», «Пастушка овец», «Фрина пред Ареопагом», «Прогулка маркизы», «Богиня Египта у подножья пирамид», «Диана в лесу», «Паж-гондольер у моста Риальто в Венеции», «Купальщица», «Крестьянка среди поросят», «Тройка на снежной равнине» и др.