Виктор Дроботов - Босоногий гарнизон

Однажды Тимошка заглянул в Аксенову рубку и обнаружил под столом странные узкие фанерные полоски, обклеенные плотной бумагой. Аксена дома не было, он еще не вернулся из школы.

Тимошка вытащил из-под стола загадочное сооружение и начал его разглядывать. Он так увлекся, что не услышал, как скрипнула дверь.

— Изучаешь? — послышался спокойный голос Аксена.

Старший брат стоял посредине комнаты и улыбался. Тимошка смутился и попятился к двери. Аксен задержал его.

— Понял что-нибудь? — спросил он.

— Нет, — качнул головой Тимошка и шмыгнул носом.

— А хочешь узнать?

— Хочу.

— Ну садись на пол… Это будет крыло, — Аксен нагнулся и погладил рукой плотную бумагу. — Задумал я самолет сделать.

— Настоящий? — недоверчиво спросил Тимошка.

— Не совсем настоящий. Планер. Без мотора.

— И полетит?

— Может, и полетит. Хочешь, приму и тебя в компанию. Вместе строить будем.

— Правда, примешь? — не поверил Тимошка.

— Правда.

Глаза Тимошки заблестели от восторга.

С тех пор он каждый день с нетерпением дожидался брата из школы, а дождавшись, сидел с ним в заветной комнате над клеем и бумагой. Модель планера они сделали, но при первом запуске планер разбился. В тот вечер Аксен решил приняться за новую модель. Его первым помощником стал Тимошка.

Братья сделали бы и новый планер, но помешала война. Она заставила ребят заниматься другими делами. Аксен стал в школе командиром санитарного отделения, а Тимошка, хотя и учился на три класса ниже брата, все-таки упросил директора школы зачислить его в отделение Аксена.

Ребята учились тушить зажигательные бомбы, оказывать первую помощь раненым. Но пока война гремела далеко от Дона, эти занятия были похожи на игру. Теперь же, когда пушки и бомбы загрохотали у хуторской околицы, ребята поняли, что война пришла и к ним в хутор.

В это теплое утро грохот артиллерийской канонады приблизился к самому хутору. Казалось, бомбы и снаряды рвались где-то совсем рядом.

Тимошка проснулся первым. Он протер глаза кулаком, прислушался. Потом толкнул Аксена в бок и горячо зашептал ему на ухо:

— Ксеша… Вставай… Ксеша! Немцы идут!

Аксен быстро сбросил одеяло.

— Какие немцы? Ты что, очумел?

— Послушай. Бухает-то на левадах [1] Левадами казаки называют огороды. , узнать нужно, что там…

Через минуту братья были на ногах. Пока Аксен обувался, Тимошка успел слазить в стол и сунуть за пазуху краюху хлеба. Оба юркнули в дверь, добрались по завалинке до забора, перемахнули через него и вышли в степь.

— К обеду вернуться надо, — бросил на ходу Аксен.

— А если не успеем? — спросил Тимошка.

— Сержант стрелять учить будет. Обещал… Из настоящего пистолета.

— Из настоящего?! — воскликнул Тимошка. — А мне стрельнуть дашь?

— Дам, если два патрона будет.

— А если один?

— Один не поделишь.

— Можно и поделить, — обиделся Тимошка.

— Чудак, — усмехнулся Аксен. — Как же можно?

За Доном гремела артиллерийская стрельба, то разгораясь, то затухая, словно по железной крыше скатывалась груда камней.

— Куда же мы? — спросил Тимошка. — А если немцы?

— Ну и что? Выходит, отряд собираться не должен? — спросил Аксен, сурово глядя на брата.

— Да я не про то, — смутился Тимошка, шмыгнув носом. — Хотя ты и командир, я тоже знать должен.

Братья шли к мосту через Донскую Царицу. Мост этот был старенький, ветхий. До войны его собирались ремонтировать, потом бросили, ездили стороной, через мелкий брод, оставив мост на попечение ребят. Здесь в свободное от школьных занятий время вербовские ребята устраивали игры в казаки-разбойники, в Чапаева, а когда началась война, стали играть в партизан, разведчиков.

Аксен проводил игры строго, по воинскому уставу, который нашел недавно в канаве у дороги. По этой дороге отступала одна наша часть. Отряд был разбит на звенья, разработаны правила сбора по тревоге. Установленный Аксеном порядок приняли и ребята Ляпичевской школы, которыми командовал Максимка Церковников.

Заслышав артиллерийскую стрельбу, Аксен и Тимошка заспешили к мосту — месту сбора отряда. Здесь Аксен надеялся встретить Максимку, договориться с ним насчет дальнейших действий. Но возле моста никого не было.

— Как думаешь, придут? — спросил Аксен младшего брата.

— Должны бы…

— Если не придут, значит испугались.

— Максимка придет!

— Тогда втроем сбегаем на Дон.

— Зачем?

— Как зачем? В разведку. Надо же знать, где наши, а где немцы. Понял?

Тимошка промолчал.

К обеду братья не вернулись. Не пришли они и вечером. Филипп Дмитриевич стоял во дворе, молчал и хмуро смотрел в ту сторону, где гремела канонада и занималось зарево пожарищ.

Легла ночь. Тревожная, глухая ночь. Аксена и Тимошки не было. Ушли — и пропали. Полыхали зарницы. Дрожала земля. Хутор замер, словно жизнь бесследно покинула его. Ни огонька, ни шороха. Даже собаки молчали, забившись в конуру.

Песчаным берегом речки Аксен и Тимошка вышли к балке, которая вела в займище. Над балкой шла дорога на железнодорожную станцию Ляпичево. Там, где балка соединялась с Донской Царицей, стоял подгнивший мост.

За мостом лежал широкий пустырь. Он тянулся до самого перелеска, почти к Дону. На пустыре всегда буйно разрасталась лебеда. Высокая, зеленая, с желтыми метелками, она стояла густой стеной.

Добравшись до моста, Аксен и Тимошка остановились. Солнце поднялось высоко и начинало припекать. За Доном грохотали пушки. Изредка доносился треск пулеметов. Братья с явной тревогой прислушивались к разрывам.

— Постой здесь, я поднимусь на мост, — сказал Аксен и ловко вскарабкался наверх по круче.

С моста хорошо просматривались степная дорога и железнодорожная станция. На дороге курчавилась желтая степная пыль. Станция Ляпичево была окутана черным дымом: горели железнодорожные цистерны с нефтью. Аксен до боли в глазах вглядывался в степь, железнодорожную станцию, стараясь уловить движение людей, но ничего не мог увидеть.

Через минуту он скатился с насыпи, подобрал ботинки. Тимошка с нетерпением ждал ответа.

— Ничего мы тут не увидим, — проговорил Аксен. — Нужно идти в пойму.

— Ну и пойдем, — спокойно сказал Тимошка.

— Подождем ребят. Договориться нужно. Понял? Боевое задание — не шутка. Может, и на немцев налетим. Нам сержант что говорил? Помнишь?

— Помню. Не выдавать себя.

— То-то. Потихоньку надо, тайно узнать, где немцы, и сразу в село, к сержанту, а он дальше, куда нужно.

Тимошка потупился, шмыгнул носом. Ему не терпелось побежать в пойму, на Дон, где слышалась перестрелка, а тут хоронись, не выдавай себя.

С кручи посыпались комья глины. К ногам Аксена скатился Максимка Церковников. Он был в белой рубашке, которую мать купила ему к окончанию учебного года.