Николас Хеншелл - Миф абсолютизма. Перемены и преемственность в развитии западноевропейской монархии раннего Нового времени

Успехи Генриха стали следствием того, что на троне вновь оказался мудрый политик. Ему удалось достичь политического консенсуса и восстановить престиж монархии. Король только выиграл от всеобщей усталости, от хаоса и притеснений, отличавших правление дворянских фракций. Искусно лавируя и стараясь вывести из игры объединившиеся против него группировки, используя их внутренние разногласия, Генрих разбивал альянсы местного дворянства и принцев крови. Разумное распределение патроната в центре и на местах помогло восстановить сеть королевских клиентов, которым он мог доверять. Методы этого монарха были традиционны. Он редко прибегал к прямому насилию, поскольку это было опасно. Преданность его войск была видимостью и могла исчезнуть, если бы вдруг потребовалось атаковать братьев–французов. Генрих IV шел на сотрудничество и убеждение, на сделки и компромиссы, использовал патронат, распределял должности и титулы. Как и Франциск I, он покупал поддержку. Когда в 1610 году покушение на жизнь узурпатора–еретика наконец удалось, его преемник унаследовал сильное и стабильное государство. Режим, установленный Генрихом, подвергся испытанию: его наследник был несовершеннолетним; но, несмотря на это, система устояла, хотя ее стабильность не была обеспечена ни фундаментальными реформами, ни расширением абсолютной власти.

Тем не менее имелись и некоторые настораживающие моменты. Когда в 1590 годы испанцы угрожали вторгнуться во Францию, парламент упорно отвергал финансовые требования Генриха. В 1597 году парламент настаивал, чтобы король выбирал себе советников из числа лиц, предложенных

Greengrass M. 1984. France in the Age of Henri IV. Longman. P. 107-111.

парламентом, ставя тем самым под сомнение его бесспорную прерогативу. Запросы парламента еще более возросли в 1616 году, когда он собственной властью назначил собрание полного Суда пэров парижского парламента с участием высшего дворянства и принцев крови. Темой дебатов стало общее благо королевства, вопрос, который, как и многие другие, никогда не находился в ведении парламента. Людовик XIII так и не простил парламенту этот удар, нанесенный в период его малолетства. Еще одну проблему представляли держатели должностей. Полетта представляла серьезный материальный интерес. Должности становились частной собственностью и чаще использовались в интересах владельца, а не в интересах общества. Следовательно, лояльность офиссье никак не влияла на формирование идеи деперсонифицированного государства: они были связаны личными узами с монархом, который гарантировал их собственность. 1Держателей должностей нельзя было сместить с их постов, но при этом они все равно враждебно относились к необходимости сокращать чиновный аппарат государства.

Наибольшую угрозу для правящего королевского дома всегда представляло высшее дворянство и принцы крови. Представители первого обычно были правителями или бывшими правителями территорий за пределами Франции: так, клан Монморанси имел обширные владения в Нидерландах и Германии. Принцы крови были потомками ранее правивших монархов династий Бурбонов или Валуа. Поскольку обе группы были известны во Франции под названием les grandes, мы также будем использовать термин «гранды». Гранды занимали уникальную социальную нишу. Дабы подчеркнуть свое превосходство над остальным дворянством, они вступали в брачные союзы с представителями правящих семейств иностранных государств и потому были лично заинтересованы в доступе к руководству внешней по–литикой. 2Так, они никогда не отказывались от притязаний на ведущие позиции в центральных королевских советах, где обсуждались государственные дела, или, как в случае с братом Людовика XIII, на корону. Кроме того, они требовали превратить губернаторскую должность в наследуемук*и наделить губернаторов суверенной властью.

Другими словами, гранды хотели вернуться в феодальную Францию, которая исчезла столетием ранее: верховную власть следовало разделить, а монархическое государство превратить в аристократическое. По убеждению многих современников, только сильная абсолютная монархия могла воспрепятствовать грандам притеснять окружающих. 3Они являлись одной

1 Sherman J. H. 1986. Liberty and Order in Early Modern Europe. Longman. P. 23.

2 Mettam R. 1988. Power and Faction in Louis XIV s France. Basil Blackwell. P. 19.

3 Mousnier R. 1979. T he Institutions of France under the Absolute Monarchy

1598-1789. Vol. 1: Society and State. Chicago University. P. 640-642.

из немногих социальных групп, стремившихся помешать развитию абсолютной монархии. Гранды обладали не только значительной властью на местах, но и уникальными способностями к придворным интригам, поэтому они всегда оставались потенциальными разжигателями смут. В XV столетии они обнаружили, что добиваться независимости на местах становилось все труднее, и начали бороться за возможность подняться на высший уровень центрального управления. И поскольку уже на протяжении нескольких столетий монархи назначали своих министров из рядов низшего дворянства, и власть им давал король, а не гранды, второе пришествие принцев в королевские советы представляло серьезную угрозу традиционной системе. Наибольшая опасность заключалась в том, что принцы и парламенты могли предпринять совместное наступление на прерогативы короны.

В первые десятилетия XVII столетия обнаружилось, что дело создания сильной монархии имеет множество сторонников. В 1614 году принцы крови взбунтовались против регентши Марии Медичи. Они использовали свои связи с иностранными державами и угрожали втянуть Францию во внутренний и международный конфликт. Чтобы найти союзников, королева–мать созвала Генеральные штаты. Сделанные штатами заявления дают ясное представление о наиболее важных на тот момент темах. В первую очередь подчеркивалось божественное право королей: корону они получали непосредственно от Бога, а не от Бога через посредство людей. Никакая земная власть не могла лишать королей их права на царство или освобождать их подданных от клятвы верности по какой бы то ни было причине. Собрание оправдало надежды регентши развернуть против принцев объединенный фронт, и укрепление сил короны и парламента проходило на фоне пугающего спокойствия. Подавляющее большинство второго сословия составляло мелкое дворянство (около 200 000 человек), представители которого не тешили себя надеждой занять главенствующие позиции в королевских советах. Из «тетрадей» (cahiers, то есть перечней требований, подготовленных для обсуждения штатами) становится ясным их презрение к эгоистичным запросам грандов, которые, составляя численное меньшинство, обладали непропорционально большим влиянием.