Станислав Мешавкин - Азимут «Уральского следопыта»

Красиво звучит: Набережные Челны! Неплохо — и Бережные Челны: есть в этом имени что-то и от «берега» и от слова «беречь».

Сто лет назад по «Списку населенных мест Уфимской губернии» в Набережных Челнах числилось: жителей обоего пола 720 душ, 136 дворов, церковь, училище, водяная мельница, 18 лавок, три ярмарки в году и базары по пятницам. Тут же назывались и главные профессии челнинцев: кроме хлебопашества они бурлачили и работали на пристани.

В 1890 году, по дороге на Сахалин, А. П. Чехов, проплывая по Каме, писал сестре:

«Камские города серы: кажется, в них жители занимаются приготовлением облаков, скуки, мокрых заборов и уличной грязи — единственное занятие».

Таковы были Набережные Челны на рубеже веков.

В путеводителе «Поволжье» за 1925 год, под редакцией проф. В. П. Семенова-Тян-Шанского о Набережных Челнах сказано, что это село насчитывает свыше 1000 жителей, что это крупная хлебная пристань с огромными амбарами, элеватором, мельницами.

От старой мельницы, от амбаров сейчас и следа не осталось, а вот элеватор все еще красуется над Камой — как мастодонт, как плечистый утес над рекой. Он, кажется, вечен, этот некогда крупнейший в России элеватор. Он многое повидал на своем веку: и «как бурлаки идут бечевой», и шумные базары но пятницам, и мокрые заборы вдоль лабазов, и толчею барж у причалов… Стал элеватор-циклоп и свидетелем великого обновления Набережных Челнов, когда сюда двинулись со всех концов страны люди, чтобы построить здесь новый завод, каких свет не видывал, и новый город, какой и во сне никому из здешних жителей не снился…

В диспетчерской не заскучаешь. Шоферы — народ разбитной и шумливый.

— Меня на спецстрой. Там порядочек, а я, учтите, служил в танковых частях!

— Что? Не примешь путевку! Тогда навеки прощай: на общественных началах я работать не умею.

— Сюткина здесь нет?

Мы сидели в диспетчерской АТХ-6 и ждали «хорошего парня, комсомольца, передовика производства» шофера Владимира Косова.

— Кто видел Сюткина?

— Раечка, моему «Уралу» уже на пенсию пора, а ты посылаешь на ОЦП. Побойся бога!

— Сюткин сюда не заходил?

Все искали Сюткина, а мы — Косова. Сюткин в тот вечер так и не появился. Заместитель начальника АТХ по эксплуатации унес с собой разнарядку — ведомость, в которой расписано, кому куда ехать завтра. Всем интересно знать об этом заранее. А Сюткина нет. У него сегодня дел по горло. Да еще ЧП по его ведомству: шофер утопил в Каме самосвал. Водолазов пришлось приглашать, разбираться, кто прав, кто виноват.

И Косова нет. Раечка нам сказала:

— Его сменщик в отпуске сейчас, если Вову попросят поработать вторую смену, он не приедет рано.

Назавтра мы дежурили в диспетчерской с шести утра — снова караулили «хорошего парня» Косова. Раечка сказала:

— Он здесь. У них в колонне собрание. Как закончится, придет за путевками, я вам скажу.

А шоферы, как и вчера, получали путевки, галдели и снова… искали Сюткина.

— Сюткина никто не видел?

Бедный Сюткин. Его искали вчера вечером, потеряли и сейчас — ни свет ни заря… Вот работа, думаем, у человека — ни сна, ни отдыха.

Старший диспетчер кивнула нам: Косов появился. Не успели мы застегнуться — все-таки с героем предстоит знакомиться, — подошел парень.

— Это вы со мной поедете?

В темно-синем свитере и в неизменной шоферской телогрейке, ростом, правда, не богатырь, но улыбчивый, кровь с молоком, шофер Володя Косов сразу понравился нам.

— Стажерами, что ли, поедете или как? — Он, не дождавшись ответа, снова обратился к нам.

— Ну хотя бы стажерами…

Парень оглядел нас с ног до головы и, вежливо улыбаясь, пригласил:

— Тогда садитесь. Вот мой Орлик. Поедем в УПТК.

— Куда, куда?

— В УПТК. — Он удивился, что мы не знаем таких простых вещей. — В у-пе-те-ка. Там узнаем, куда наш путь лежит сегодня, что нам предстоит возить…

Вот так мы познакомились с Володей Косовым, шофером АТХ-6 ПУАТ из города Набережные Челны.

Пожалуй, надо сразу объяснить, что значит АТХ и ПУАТ, где работает Косов, что такое УПТК, куда мы едем.

Аббревиатуры — сложносокращенные слова — в большом ходу в Набережных Челнах. Там прямо обожают эти несуразицы и изобретают их в изобилии. Приезжий на первых порах ничего не понимает, будто без языка он, попал в чужую страну. При нас была разыграна такая сценка. Парень зашел в автобус и спрашивает у водителя:

— На гравзавод я попаду на этом?

— Ты что, читать не умеешь? — начал выговаривать ему с издевкой шофер. — На автобусе же написано русским языком: «На зябь через рус».

Парень все понял и вышел из автобуса. А мы ничего тогда не поняли. «Зябь», «рус» — догадайся, попробуй, что это такое.

АТХ-6 ПУАТ — это шестое автотранспортное хозяйство, проще говоря — шестой гараж производственного управления автомобильного транспорта. УПТК — значит управление производственно-технической комплектации. Заодно переведем и «зябь» с «русом». Слово «зябь» челнинцы произносят, да и пишут, мягко, ведь зябь — осенняя пахота — слово, знакомое каждому. А вообще-то ЗЯБ — это завод ячеистого бетона и большой поселок пятиэтажных жилых домов возле него. Трехэтажное здание, пока самое большое и самое красивое в поселке КамГЭС, где будет и почта, и телеграф, и телефон, называется РУСом — районным узлом связи.

В Камгэсэнергострое около пятнадцати подразделений — крупных строительных трестов, разных УЖВТ, РСЖЭУ, УМС, РТВК, УММ, УСТ и т. п. …

УПТК оказалось скромным на вид предприятием — несколько голубых вагончиков, стоящих на взгорке. Диспетчеры не «тянули резину и не разводили бюрократию», чего боялся Косов, а сразу сказали ему, куда ехать и что возить сегодня.

— На металлобазу поедем. А где она? Да найдем! Вперед, Орлик! — разворачивая панелевоз, весело проговорил Володя.

Опять он назвал свой грузовик Орликом. Значит, не случайно, не ослышались мы тогда. Спросили об этом у Володи.

— А так ведется у шоферов. Часто ведь приходится разговаривать со своей машиной. Вот и даем ей имя.

На большак выехали не сразу, долго пережидали, когда появится хоть небольшой просвет в сплошном потоке машин.

Огромной дугой, километров в двадцать длиною, как бы обнимая всю стройку, распласталась двусторонняя бетонка.

— Дорога номер один это. — Володя Косов начал входить в свою новую роль гида. — Еще ее называют у нас «дорогой жизни».

«Дорога жизни» не петляет. Зато бетонки под номерами 2, 3, 4, 5 и прочие дороги без номеров, ведущие к объектам, поселкам, станциям, трестам, базам, складам, деревням, заводам, образуют такую паутину, что найти там что-нибудь нелегко. Однако Володя был настроен оптимистически.

— Найдем. Если создали металлобазу, то и указатель должны вкопать.