Владимир Гармаев - Журнал «Байкал» 2010–01

Мунко понял, что с Бамуугомбожавом надо быть начеку и как бы фильтровать свои мысли, чтобы не попасть впросак в следующий раз.

— Дурные помыслы, — сказал Бамуугомбожав Баабай, — обычно приводят к дурным поступкам. Насчет посла, пожалуй, ты прав. Ты и есть наш чрезвычайный и полномочный посол в мире людей. Кстати, я ведь не торопился и терпеливо ждал несколько десятков лет. Ты должен был набраться жизненного опыта, достаточного для того, чтобы выполнить свое предназначение наверняка. Я хотел подождать еще, но темным силам каким-то образом стало известно о моих планах и они решили опередить меня, преждевременно забрав твою мать в верхний мир. А поскольку, как тебе теперь известно, душа у вас была одна на двоих, то и ты, по их коварному замыслу, должен был отправиться вслед за ней. Именно в результате их злонамеренных происков она внезапно заболела, а затем и скоропостижно ушла из жизни. Что уж говорить! Даже я не смог ее уберечь, хотя признаюсь, — при этих словах божественный отец деликатно замялся, — за время наших тайных встреч мы воспылали настоящим чувством друг к другу.

Все еще продолжая сокрушаться, что ему не удалось предотвратить печального исхода, он тяжело вздохнул.

— Для того чтобы усыпить бдительность близких, и в первую очередь — мою, они поставили надежную защиту и подстроили все так, будто это было обычное легкое недомогание. Мне больно тебе об этом говорить, но если бы не темные силы, она была бы жива-здорова до сих пор. Но, конечно же, главной их целью было — забрать тебя! И им чуть не удалось сделать это! Помнишь свое путешествие на небеса? Нохойн тархи [88] Нохойн тархи — собачьи головы. , — не сдержавшись, в сердцах ругнулся он. — Они хотели воссоединить половинки ваших душ в потустороннем мире, и уж тогда я бы точно был бессилен. Но наперекор их козням, я сумел-таки вмешаться, взломал их защиту, поставив взамен свою, и вернул тебя на землю!

Мунко тотчас вспомнил все подробности своего небесного путешествия.

«Так значит, это мой божественный отец позаботился о том, чтобы прочная пелена ограждала меня от любого воздействия снаружи?! А ангелоподобная девочка, которая звала меня за собой, все-таки была моей мамой?»

— Да, это была она, — подтвердил Бамуугомбожав Баабай. — На небесах ведь нет особой разницы, в каком теле пребывает душа. Мы вообще не придаем значения ни крови, ни цвету кожи; нам это, сам понимаешь, попросту ни к чему. Другое дело, что души стремятся перерождаться из поколения в поколение там, откуда они родом. Бывает, правда, что некоторым, наиболее сильным из них, доводится странствовать по свету, улучшая внетелесную сущность тех народов, у которых она по какой-либо причине вырождается. Но чаще всего это происходит по нашей воле — ведь нам, божествам, виднее, какому народу надо вовремя оказать помощь.

Он сделал небольшую паузу, чтобы дать сыну осмыслить сказанное.

— В случае с твоей матерью мы с Перуной попросили богов очень почитаемых горных вершин, расположенных далеко отсюда, на самом краю земли, там, где заходит солнце [89] Бамуугомбожав Баабай имеет в виду Альпы. , в сорок девятую ночь приютить душу твоей матери, чтобы до нее не мог добраться Аймшагтай шолмос. Я ведь предвидел, что когда настанет час, после которого она будет вынуждена покинуть свой дом навсегда, он попытается похитить ее и подстроить все так, чтобы она забрала тебя с собой. Конечно, она не могла так быстро переродиться в ту девочку. Просто боги горных вершин, чтобы надежнее спрятать ее, временно дали ей этот облик. Но Аймшагтай тоже не сидел без дела и нашел такую же нечисть, как он сам, злобного Леприкона. Устроив грандиозный шабаш, они все-таки разгадали, в каком облике скрывается твоя мать, и сумели найти и выкрасть ее. Ваше воссоединение должно было произойти там, где мои друзья прятали душу твоей матери. Это очень далеко отсюда, и если бы ты добирался туда как обычно, то есть в своем телесном облике, это заняло бы у тебя около недели — на самой быстрой из тех повозок [90] Скоростной поезд-экспресс. , какие ездят у вас по земле. Но на небесах расстояний не существует, и перемещения происходят почти мгновенно. К тому же, не забывай, что твоя мама звала тебя. Однако, я вовремя вмешался и не дал вам воссоединиться. Иначе ты бы так и остался там и не смог исполнить свое предназначение. А хитроумный Аймшагтай шолмос завладел бы твоей душой и телом. Теперь ты знаешь, что это я вернул тебя на землю, стерев из твоей памяти то, что приключилось на небесах. Другое дело, что твоя душа, впервые покинув свое тело, заблудилась и не смогла сама вернуться в него. Для этого понадобилась помощь шамана. Такое часто случается с душами людей. А самое главное: я сделал так, что теперь ты и твоя мама свободны друг от друга, — подчеркнул Бамуугомбожав Баабай. — У вас не одна душа на двоих, как это было раньше, а у каждого своя. Я намеренно погрузил тебя в воспоминания о самом чудесном и надежном мире, в котором в счастливом неведении пребывает каждый, прежде чем явиться на этот свет. Надеюсь, ты уже догадался, что чудесный мир, о котором я сейчас говорю, — ничто иное, как материнская утроба. Я сделал это для того, чтобы твоя душа очистилась от всего лишнего, наносного и суетного.

В подтверждение его слов на полянке все тотчас всколыхнулось и пришло в движение: зашелестели травы, зашумели, покачивая ветвями, родовая береза и другие деревья. Даже луговые цветы, уже клонившиеся было ко сну, дружно встрепенулись, блеснув своим нежным разноцветьем. А божественный отец, подойдя к Мунко, слегка приобнял его и ласково взъерошил ему волосы.

— Мне пора, сын мой.

«Так это он погладил меня по голове!» — догадался Мунко, вспомнив осторожное прикосновение, которое он ошибочно принял за дуновение ветра. Бамуугомбожав Баабай стал медленно отдаляться.

— Удачи тебе на твоем благословенном пути! Помни, ты должен возродить веру!

С этими словами он то ли взбежал по березе на проплывающее мимо облако, то ли растворился в уже начинающем темнеть вечернем воздухе.

Когда Мунко добрался до аршана, стало совсем темно. Хотя он впервые шел по незнакомой лесной дороге, к тому же в такой поздний час, он почему-то был уверен, что не собьется с пути. И действительно, вскоре после ручья, за поворотом, приветливо заблестели огни в окнах домов, высвечивая забор, которым была обнесена местная здравница. Мунко нашел калитку, она оказалась незапертой. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как из темного угла, свирепо рыча, выскочила сторожевая собака. При свете тусклого фонаря, висевшего неподалеку на столбе, Мунко разглядел крупного хотошоо — бурят-монгольского волкодава. Свирепый пес, обнюхав его, внезапно умерил свой пыл, миролюбиво буркнул: «Свои, проходи», — и не спеша пошел прочь.