Григорий Василенко - Найти и обезвредить

— Через пятьдесят три минуты посты воздушного наблюдения зафиксировали обратный выход самолета у мыса Тузла, чуть севернее участка вхождения, — дежурный сделал паузу и уже другим тоном добавил: — Жду ваших указаний, Михаил Алексеевич.

— Понятно, — взгляд Усова снова скользнул по окну — за ним все так же мирно зарождалось утро. — Немедленно ко мне машину, личному составу через час быть на местах.

Путь до здания краевого управления «Победа» пробежала в несколько минут — в столь ранний час улицы были пустынны. Но за эти минуты в голове Усова пронесся целый рой мыслей. Зачем проник самолет-нарушитель на территорию края? Провокация? Фотографирование объектов? Заброска агентов? Или беспрецедентный по наглости вывоз резидента?

Мозг Усова сейчас не мог избрать какой-то один из этих вопросов. Неожиданно возникая, они тотчас переплетались с другими, исчезали и появлялись вновь. В эти первые минуты важно было охватить весь их возможный круг. Потом надо будет обстоятельно, всесторонне прокручивать каждый. Но это — потом. А пока — общий, обзорный взгляд: за что ухватиться в первую очередь?

Пятьдесят три минуты — для самолета время приличное. На сколько же он мог войти в глубь территории? Километров на двести? Триста? Высота небольшая, следовательно, скорость была ограниченной. Но надо взять зону пошире. Как минимум триста, а то и все триста пятьдесят. Мысленным взором Михаил Алексеевич очертил на карте края окружность радиусом триста пятьдесят километров от центра — точки вторжения. Да, это и будет рабочая зона. Первая задача — выявить в ней маршрут полета самолета-нарушителя. Что могло привлечь его здесь прежде всего?

Задумавшись, Усов не заметил, как «Победа» нырнула в распахнувшиеся перед нею ворота и, скрипнув от резкого торможения, замерла у служебного входа.

Черноморское побережье Кавказа всегда привлекало внимание империалистических разведок. Не случайно этот район иногда обозначается на их картах особым цветом — солнечное сплетение России. Благоустроенные незамерзающие порты и гавани, разветвленная сеть железных и автомобильных дорог, высокая плотность населения и его разнообразный национальный состав, большая подвижность пассажиропотоков, особенно в летнее время, когда на юг устремляются сотни тысяч отпускников со всех концов страны, наконец, благодатный климат и лесистые склоны гор — что может быть удобнее для внедрения агентуры? Именно поэтому в разгар «холодной войны» территория Краснодарского края интенсивно использовалась разведками капиталистических государств для заброски шпионов и диверсантов. И это обязывало Усова, начальника краевого управления Министерства внутренних дел СССР, параллельно с выявлением маршрута полета самолета-нарушителя предусмотреть и меры по обезвреживанию деятельности лиц, которые могли быть заброшены в этот день, 4 сентября 1953 года.

К тому времени, когда в управление прибыли все сотрудники, Усов составил план действий. В зону направлялись восемь оперативных групп. Каждую возглавлял опытный чекист, не раз участвовавший в аналогичных операциях. Было решено, не выпуская из поля зрения всю территорию зоны, сконцентрировать силы на двух лучах, исходящих из точки вторжения: вдоль нитки побережья — Анапа, Новороссийск, Геленджик, Туапсе, Лазаревское — и к центру края, по осевой линии, совпадающей с трассой наиболее оживленного железнодорожного и автомобильного движения — Крымская, Абинская, Краснодар.

Инструктаж был предельно кратким: опираясь на партийный и советский актив, широко привлекая молодежь, установить маршрут самолета-нарушителя и одновременно осуществить меры по выявлению следов присутствия и задержанию возможных агентов.

Миновав станицу Северскую, видавший виды «газик» сполз с гравийки на летник — хорошо накатанную грунтовую дорогу. Трудяга военных лет, он с тех пор дважды менял брезентовый тент, но несколько пулевых вмятин, одна из которых щербато посверкивала на капоте перед самым стеклом, выдавали его боевое прошлое. Задумчиво поглядывая на щербинку в металле, Позднеев невольно отвлекся от мыслей о предстоящей операции — вдруг вспомнилось, как по такой вот зазубрине он вышел на след диверсанта. То было его первое задание, «бенефис», как выразился, когда вручали Позднееву за пресечение диверсии знак почетного чекиста, его коллега, старший оперуполномоченный Гринберг.

— Шутки, конечно, шутками, — добавил тогда Гринберг, — но почетный чекист в двадцать шесть лет — это, я тебе скажу, дело нешуточное. По крайней мере, для других диверсантов.

За плечами Ивана Николаевича к тому времени был немалый жизненный опыт. Старший сын в многодетной крестьянской семье, он рано узнал цену хлебу. Учиться пришлось в школе сельской молодежи, по вечерам, потому что подростком пошел работать — помогал родителям поднимать на ноги своих сестер и братьев. Его отец, участник гражданской войны, был первым организатором в родном селе Николаевка Царицынской губернии товарищества по совместной обработке земли, затем — председателем сельсовета.

В шестнадцать лет Ваня вступил в комсомол. Армейская служба проходила в Особой Дальневосточной Красной армии. Тогда же, перед демобилизацией, и решился вопрос о переводе комсомольца Ивана Позднеева на работу в органы государственной безопасности Дальневосточного края.

Поводом для его первого самостоятельного задания послужила декларация штаба Дальневосточной армии: на нескольких танках Т-26 и грузовиках вышли из строя моторы, только что полученные со склада госрезерва. Проверкой удалось выявить еще около двадцати танковых и шестидесяти автомобильных моторов, имеющих скрытые дефекты, из-за которых боевые машины выходили из строя в первые же часы эксплуатации.

В течение двух месяцев исследовал Иван Позднеев технологические линии оборонного завода, с которого поступали на склады дефектные двигатели. Десятки, сотни раз брались пробы металла, анализировались приемы и способы его обработки, методика обкатки агрегатов на стендах, состав горючего — все соответствовало установленным нормативам. Это подтверждали и авторитетные специалисты, к которым обращался молодой чекист за консультацией. А часть двигателей, поступающих на склады с заводского конвейера, по-прежнему не выдерживала полевой нагрузки: задир цилиндров. В то же время двигатели, идущие на вооружение, минуя склады, работали как часы. И когда были исчерпаны, казалось, все возможности выявить причину рокового дефекта, на участке консервации моторов в смазке обнаружили примесь особой жидкости, разрушающей металл. Чтобы установить это, пришлось решить сложнейший технический ребус. Вскоре был застигнут на месте преступления и сам диверсант — бывший эсер, офицер белой армии, ярый враг Советской власти. Разоблачив его и передав дело в военный трибунал, Позднеев сделал тогда для себя два вывода, определившие стиль всей последующей работы в органах государственной безопасности. Первый — враг коварен и хитер, умело использует для осуществления своих черных планов новейшие достижения науки и техники, необыкновенно находчив в маскировке следов. И второй — чтобы обнаружить и обезвредить его, не надо избегать «черновой» работы, необходимо дотошно отрабатывать самые неожиданные версии…