Григорий Василенко - Найти и обезвредить

Весть о расправе с ним облетела все таманские части, бойцы и командиры заволновались, открыто высказывали свое недовольство. Воспользовавшись этим, Сорокин стал требовать от РВС применения к Ковтюху, Батурину, Федько, Кочергину, допустившим, по его мнению, эти волнения, суровых мер наказания. Северо-Кавказский ЦИК, крайком партии и РВС санкции на арест не давали. Тогда Сорокин смещает Кочергина с поста командующего Белореченским фронтом, арестовывает его за сочувствие планам Матвеева.

В Пятигорск Сорокин стянул огромный отряд явно преданных ему людей. «Сорокинцы» — так они себя называли — носили на рукавах красные полоски с его фамилией. Сам Сорокин всегда появлялся в сопровождении сотни личной охраны, со своим знаменем и оркестром трубачей.

Власов понимал, что от Сорокина и его подчиненных можно ожидать всего, и стал предпринимать необходимые меры безопасности. Под его руководством был сформирован Коммунистический полк, главным образом из комсомольцев, молодежи, преданной ленинским идеям.

В свою очередь, Сорокин никогда не выпускал из виду председателя ЧК и в этом шаге — организации молодежного полка — усмотрел опасность для себя. При первом же удобном случае он отправил полк на передовые позиции. Мягкотелость по отношению к Сорокину со стороны А. Рубина и В. Крайнего привела к тому, что Коммунистический полк — надежная опора ЦИК и крайкома — покинул Пятигорск. У руководителей республики не вызвало опасения и назначение комендантом дома ЦИК Пышного — приближенного главкома.

Опасаясь новой кровавой расправы Сорокина над большевиками-командирами, М. Власов лично освобождает Кочергина из тюрьмы.

Кочергин вспоминает:

«Часа в три или четыре утра я услышал, что дверь в подвале отворяется. Подумал, что это конвой за мной, чтобы вести на расстрел. Я увидел перед собой председателя чрезвычайной комиссии т. Власова, который, к моему удивлению, объявил, что я свободен. Он открыл передо мной дверь, и мы вышли вместе на улицу. Власов сказал, что Сорокина надо сместить и предать суду за его авантюры.

Дойдя до гостиницы «Бристоль», т. Власов предложил зайти к жившему там т. Крайнему. Крайний усадил меня, дал поесть и долго затем расспрашивал о фронте, о настроении в войсках и, наконец, спросил, какого я мнения о Сорокине. Я ответил ему, что Сорокин — авантюрист и его необходимо сместить как можно скорее…

К моему мнению присоединился также и Власов. С тяжелым вздохом Крайний опустился на стул, долго молчал. Потом, выйдя из тяжелого раздумья, он сказал, что этот вопрос необходимо поставить на обсуждение в партийных кругах…»

Анализируя причины неудач под Тихорецкой, Кореновской, Екатеринодаром, приведших к отступлению, крайком партии и ЦИК пришли к выводу, что они явились следствием неправильной политики Сорокина, граничащей с авантюрой.

Вскоре органам ЧК удалось получить новые факты о подготовке заговора с целью захвата власти так называемым «революционным» казачеством, вдохновителем и организатором которого был сам Сорокин. Теперь стало ясно, почему екатеринодарские большевики так настойчиво протестовали против кандидатуры этого авантюриста на пост главкома.

Возник вопрос о применении срочных мер в отношении Сорокина. Предполагалось провести слияние штабов главкома и Реввоенсовета в единый штаб, при этом отсеять не внушающие доверия лица, а затем устранить Сорокина с поста главкома. Когда об этом намерении, а также о финансовой ревизии в армии узнал Сорокин, он немедленно дал указание своему адъютанту Гриненко, казначею штаба Рябову, коменданту штаба Костяному, а также преданным ему командирам частей начать кампанию в поддержку его кандидатуры. Тем временем начальник контрразведки главкома Богданов организовал слежку за руководящими партийными работниками республики, за действиями ЧК.

15 октября 1918 года по настоянию крайкома партии и ЦИК в Пятигорске открылся съезд командного состава и делегатов воинских частей. Присутствовали все члены Реввоенсовета, руководящие работники крайкома и ЦИК, Сорокин со своим штабом…

Главком поднялся на трибуну в новенькой черкеске с узорчатым поясом, в кубанке из черного курпея. Окинув делегатов пронизывающим взглядом, растягивая слова, он начал доклад о состоянии армии и ее задачах. Всю вину за тяжелое положение в частях и соединениях Сорокин сваливал на правительство и крайком, обвиняя их в том, что они мешают ему. В заключение, не считаясь с крайне тяжелым финансовым положением республики, он нагло потребовал от правительства два миллиона рублей…

Председатель ЦИК Северо-Кавказской республики А. Рубин, показывая на ухо, посмотрел на председателя крайкома РКП(б) В. Крайнего: дескать, слушай, о чем говорит. И глазами показал, что Крайнему надо выступить. Крайний достает блокнот, торопливо что-то пишет на листке, складывает его вчетверо, передает председателю ЧК Михаилу Власову. Быстро прочитав записку, Власов на обратной стороне написал «обсудим» и бросил ее обратно Крайнему.

— Слово предоставляется товарищу Крайнему, — огласил в этот момент председательствующий А. Рубин.

Крайний на ходу взял записку и затем не заметил, как у трибуны ее уронил. Записку увидел военный комендант Пятигорска — работник контрразведки Сорокина, поднял ее, прочитал, спрятал в карман…

Все присутствующие внимательно слушали большевистского лидера.

— Только что выступивший главком обвиняет руководство Северо-Кавказской республики прямо-таки в умышленном развале нашей славной Красной Армии… — начал Крайний. — Он до сих пор не понимает, что за состояние дел в армии, ее боевой дух, положение на фронтах отвечаем все мы, присутствующие здесь, и в первую очередь партия, коммунисты, а не он один. Он пытается доказать, что якобы армию специально оставляют без боеприпасов, обмундирования и денег… Да, надо признаться, что нам приходится переживать большие трудности. Мало снарядов, патронов, не хватает медикаментов, обмундирования.

Мы это видим. Мы отрезаны от центра, нам некому помочь… И тем не менее 11-я армия в течение нескольких месяцев сражается один на один с войсками до зубов вооруженного противника. И вот в это тяжелое время главком совсем распоясался, ведет себя как хозяин. Он умолчал о тех безобразиях, которые творятся в его штабе и на местах. Пьяные оргии, кутежи — вот куда тратятся народные деньги. Надо принять решительные меры, навести в армии подлинно революционный порядок, положить конец произволу, разболтанности…

Выступающие А. Рубин, члены Реввоенсовета и другие ораторы поддержали В. Крайнего.

Назревал конфликт. В перерыве к Сорокину быстро подошел комендант Пятигорска Черный, сунул записку: