Семен Аралов - Долг и отвага [рассказы о дипкурьерах]

Кто бы мог подумать (меньше всего я сам), что бывший бесправный рабочий Иван Бауман, сама жизнь которого при старом режиме не стоила и ломаного гроша, хозяином войдет в царский дворец!

После ареста Временного правительства наш отряд был поставлен на охрану Зимнего и министерства иностранных дел, и эту службу мы несли вплоть до дня переезда Советского правительства в Москву. Так судьба связала меня с аппаратом внешних сношений Советского государства.

Уже 26 октября 1917 года Военно-революционный комитет при Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов направляет для работы в Наркоминделе М. С. Урицкого. Его хорошо знали рабочие нашего завода, где он часто выступал на митингах и собраниях.

Секретарем народного комиссариата был назначен Николай Григорьевич Маркин, матрос, подпольщик, большевик. Это был человек огромной революционной закалки, большого ума, быстро ориентировавшийся в самой сложной обстановке. Неся караульную службу, я часто встречался с Н. Г. Маркиным.

В декабре меня назначают в числе других пяти красногвардейцев на охрану советской делегации, направлявшейся за границу для переговоров. А в марте 1918 года, когда Советское правительство во главе с В. И. Лениным переезжало из Петрограда в Москву, в отряд охраны правительственного поезда был назначен и я. Красногвардейцы нашего отряда еще долго несли караульную службу в Кремле. До сих пор, как живого, вижу Владимира Ильича, проходящего по коридору здания Совета Народных Комиссаров. А немного позднее меня прикомандировали к Г. В. Чичерину для охраны и выполнения его заданий. Собственно, в те дни и началась моя дипкурьерская работа, продолжавшаяся затем много лет.

В тот период начал создаваться постоянный дипкурьерский аппарат. Ядром первой группы дипкурьеров были те самые красногвардейцы из отряда завода «Сименс-Шуккерт», который после штурма Зимнего нес охрану министерства иностранных дел.

Однажды меня вызвали к Г. В. Чичерину, который поручил отвезти личное письмо В. И. Ленина В. С. Мицкевичу-Капсукасу, председателю первого советского литовского правительства. Надо сказать, что в то время в захваченных сопредельных с Польшей районах Литвы хозяйничала польская военщина. Интервенты зверствовали, восстанавливали буржуазно-помещичьи порядки. Польские войска подтягивались к самой столице Литвы городу Вильно (Вильнюсу).

В полученном мною мандате, составленном по правилам того революционного времени, все власти призывались оказывать мне всяческое содействие, принимать от меня правительственные телеграммы и т. д. Вместе с мандатом мне дали паек хлеба на пять суток и немного сахару. Когда мне вручили пакет с письмом Ленина, снова предупредили о трудностях, которые могут встретиться на пути. Пакет нужно было вручить лично В. С. Мицкевичу и никому другому. Расписка на конверте. Конверт привезти обратно.

Кое-как добрался до Вильно. Город на военном положении. Везде военные — литовцы и наши красноармейцы. Поляки подходили все ближе.

Явился в Совет обороны, расположившийся в каком-то особняке. У дверей часовые. Придирчивая проверка документов. Только после того как я сказал, что имею письмо Ленина, пропустили в кабинет.

В небольшой комнате за столом сидел среднего роста человек с бородкой, усами, очень усталым лицом и живыми, юношескими глазами. Крепкое рукопожатие и первый вопрос.

— Как это вы прорвались, — спрашивает, — ведь железнодорожная связь с Москвой прервана!

Я рассказал и подал ему конверт. В. С. Мицкевич-Капсукас долго читал ленинское послание. Перечитал. Потом задумчиво подошел к окну. Обернувшись, неожиданно спросил: «А сколько вам лет?» В ту пору мне исполнилось всего восемнадцать. Мицкевич расспросил об обстановке в Москве, дал несколько советов и напутствий на дорогу.

В тот же день я отправился в обратный путь. Дорога на Москву оказалась окончательно перекрытой. Кружным путем, через Молодечно и Полоцк, вернулся в Москву, гордый тем, что выполнил задание.

А через два дня меня снова направили в путь — с письмом В. И. Ленина в Ригу, к П. И. Стучке, председателю Совнаркома Латвии. П. И. Стучку я хорошо знал, так как он был ранее членом коллегии НКИД, жил в «Метрополе», и мне доводилось с ним беседовать.

Добраться до моего родного города Риги оказалось еще труднее, чем до Вильно. Часть Латвии была оккупирована немецкими войсками, которые вместе с белогвардейцами рвались к Риге. Но все-таки прибыл. В Риге я прямо с вокзала направился в знаменитый «Дом Черноголовых» (этот уникальный памятник прошлого был уничтожен гитлеровскими оккупантами в период второй мировой войны). Рига представляла собой вооруженный лагерь. Даже женщины вошли в отряды латвийской Красной Армии и несли караульную службу.

Как только зашел к П. И. Стучке, он меня сразу узнал. Внимательно ознакомившись с письмом В. И. Ленина, он сказал, что необходимо будет срочно вернуться в Москву с его письмами В. И. Ленину и Г. В. Чичерину.

Ночью я выехал из Риги. В дороге поезд неоднократно обстреливали, среди пассажиров было много раненых. Все же письма П. И. Стучки в полной сохранности были переданы по назначению.

Постепенно расширялись наши международные связи.

В 1919 году начались переговоры об установлении дипломатических отношений с Афганистаном, только что сбросившим иго английского империализма и добившимся независимости. В Кабул отправлялась советская делегация во главе с Я. 3. Сурицем. Меня назначили в охрану делегации. С большим трудом перешли через линию фронта (шли ожесточенные бои с Колчаком) и добрались до Оренбурга. Дальше ехать было невозможно. Лишь спустя некоторое время удалось продолжить путь в афганскую столицу.

Постоянным дипкурьером я стал с 1920 года. Дипкурьером был и мой старший брат.

Вальдемар, как я уже говорил, работал в Петрограде на гвоздильном заводе, а затем был призван в армию и служил в запасном Волынском полку, где примкнул к большевикам. Ищейки Керенского взяли его на заметку, и ему грозил военно-полевой суд. Пришлось скрываться. Партийная организация Волынского полка снабдила его паспортом на фамилию Зимин и отправила в Архангельск. Когда началась английская интервенция на севере, группе товарищей, в том числе и Зимину, поручается чрезвычайно ответственное задание: вывезти из Архангельска и доставить в Москву огромные ценности, хранившиеся в городе. Это задание они выполнили, все ценности были сданы Госбанку в целости.

В 1918 году Вальдемар назначается одним из первых дипкурьеров Наркоминдела. Много опасных и ответственных заданий довелось ему выполнять. Повидал много стран, попадал часто в очень тяжелые переплеты. И он, и я ездили в поездах и на лошадях, плавали на подводных лодках и ходили пешком, доставляя дипломатическую почту.