Валерий Осипов - Тайна сибирской платформы

Так в 1947 году на аэродроме города Киренска началась дружба между иркутским геологом Григорием Файнштейном и киренским подростком Юркой Хабардиным. Забегая немного вперед, скажем, что дружба эта привела вот к чему: десять лет спустя, в 1957 году, в опубликованном 21 апреля списке геологов, принимавших участие в разведке промышленных месторождений якутских алмазов и удостоенных за это выдающееся открытие звания лауреатов Ленинской премии, рядом с фамилией Файнштейна стояла и фамилия Хабардина. Забегая еще дальше, скажем и о том, что осенью 1957 года бывший «абитуриент» и неудачник, а ныне известный всей стране геолог Юрий Иванович Хабардин Указом Президиума Верховного Совета СССР был награжден орденом Ленина. По этому же Указу орден Ленина получил и Файнштейн.

…Как и все мальчишки, выросшие на Лене, на широком таежном раздолье, Юрка Хабардий был ухарь и. «отчаюга». Ему ничего не стоило, например, залезть на пятидесятиметровую лиственницу, а потом совершить оттуда головокружительный двухминутный спуск на одних руках, похожий для человека, не посвященного в таежные тайны, на естественное падение. Он переплывал вплавь бурные реки, которые не решались форсировать даже на лодках опытные плотовщики, он ходил один на один с рогатиной на медведя, он участвовал в знаменитом штурме самого грозного и непроходимого вилюйского порога Улахан-Хана. Все затаенные страсти путешественника и искателя приключений проснулись в нем и требовали яркого, необычного проявления.

Жизнь в тайге, ночевки у костров, маршруты по долинам северных рек, романтика поиска — все это так захватило Хабардина, что о мореходном училище, о поднимающейся со дна океана «Стране Хабардинии» он забыл в первый же год работы в Тунгусской экспедиции, в геологоразведочной партии Григория Файнштейна. Вернее, не забыл. Он помнил о ней все время. Но нижнетунгусская тайга, загадочные бастионы и замки выветренных древних горных пород — это и была та самая новая Атлантида, «страна Хабардиния», о которой Юра мечтал в детстве. Здесь Юра нашел все, к чему стремился.

Геологи Тунгусской экспедиции как бы продолжали пути первых русских землепроходцев, впервые вышедших на могучие притоки сибирских великанов — Енисея и Лены. И если неприступные горы и свирепые реки уже были нанесены землепроходцами на карты, то геологам предстояло справиться с не менее трудной и серьезной задачей: среди этих неприступных гор, в долинах этих свирепых рек найти и нанести на карту первые месторождения алмазов.

Юра попал в тайгу зеленым юнцом, прямо со школьной скамьи. И тайга стала для него настоящей школой жизни. Профессия геолога выработала в недавнем десятикласснике лучшие человеческие качества: выдержанность, настойчивость, неприхотливость. В двадцать лет Юрий Хабардин, повзрослевший, возмужавший в суровых северных походах, превратился из мечтательного мальчишки-ухаря в спокойного, уверенного в себе, волевого мужчину. Нелегкая жизнь в таежных джунглях, упорное единоборство с жестокой при-родой закалили и воспитали его. Он стал великолепным охотником, прекрасным следопытом. Юра теперь даже не представлял себе, что он мог когда-то думать о том, что на свете есть более интересные профессии, чем профессия геолога.

Бродя со своим другом и наставником Григорием Файнштейном по якутской тайге, Хабардин все глубже и глубже проникал в захватывающие тайны геологий. Интереснейшая, древнейшая история Земли разворачивалась перед ним. Сложные и стройные закономерности, по которым жили недра нашей планеты много миллионов лет назад, вводили Юру в святая святых храма науки. Стратиграфия, геоморфология, тектоника — эти отрасли научного познания земной коры, оперировавшие тысячелетиями и эпохами, рисовали перед пораженным юношеским воображением величественные картины горообразования, опускания морского дна, извержения магмы из глубочайших земных колодцев.

У Юры захватывало дух, когда по вечерам, сидя у костра на берегу какой-нибудь безыменной таежной речки, в окружении выветренных гигантских каменных столбов, похожих на молчаливых стражников, он слушал рассказы Файнштейна о том, как много лет назад Сибирская платформа была покрыта бурлящими алмазными вулканами, как высоко в небо поднимались мощные алмазные фонтаны, как образовывались знаменитые алмазные жерла — легендарные кимберлитовые трубки, которые искали в тайге геологи.

Наслушавшись этих необычных рассказов, Юра уходил в тайгу, ложился на мох и, заложив руки за голову, подолгу смотрел на испещренное звездами небо. Смелые проекты и планы обуревали его. Найти свою «новую Атлантиду» — таинственную кимберлитовую трубку, свою «страну Хабардинию»! Найти во что бы то ни стало! Эта мысль крепко засела в его упрямую голову.

По тайге Юра возил с собой книжки. Премудрости геологической науки здесь, в тайге, в соединении, так сказать, с естественными «наглядными пособиями», давались легко. Двойной курс высшей школы — теоретический и практический — Хабардин прошел так быстро, как, пожалуй, ни один из его сверстников. Уже на третий год работы в экспедиции Файнштейн стал поручать ему исследования, которые были под силу только инженерам-геологам.

Юра блестяще справлялся с ними. Совершенно самостоятельно он исследовал русла рек Чирко, Чеки, Лахарханы, Нижнего Вилюя, Ыгыатты. Его отчеты о маршрутах и геологических работах были четки, ясны, давали выразительную картину поисковых перспектив в этих районах. О воспитаннике Григория Файнштейна заговорили в экспедиции как об одном из самых способных молодых геологов. Многие удивлялись: такой молодой — всего двадцать два года, а уже успел кончить институт и завоевать репутацию отличного производственника и опытного таежника! А когда им говорили, что никакого института Хабардин не кончал, удивлялись еще больше.

Вскоре Юре поручили ответственное задание: во главе большого поискового отряда исследовать русло реки Моркоки. На Моркоке до Хабардина никто из геологов-алмазников еще не работал. Хабардин справился и с этой задачей.

После маршрута по Моркоке Юра уехал в отпуск. Через месяц, возвращаясь на центральную базу экспедиции, он случайно заспорил в самолете с каким-то незнакомым геологом о быстроте течения воды в Моркоке.

— Давайте все вычислим на бумаге, — говорил геолог, рисуя в блокноте русло Моркоки. — Вот здесь у нас устье реки, вот здесь Хабардино, здесь…

— Что, что? — перебил его Юрий. — Что вы сказали?

— Я говорю, что вот здесь устье реки, а вот здесь Хабардино — так называют теперь это место, по имени геолога Хабардина, работавшего здесь в прошлом году.

— Кто называет? — спросил Юра, чувствуя, что все внутри у него опускается куда-то вниз.