Юрий Корнилов - Горячее сердце

— Понял.

Через четыре дня дело о попытке квартирной кражи Бердышевым Афанасием Ивановичем было прекращено за недостатком улик. Бердышев за документами не явился. Милиционер объяснял это тем, что тот, видимо, задержался с устройством на работу. И поэтому пока в отдел его не вызывал.

Федор, выслушав милиционера, спросил:

— А вы знаете о том, что прокурор дал санкцию на арест Бердышева?

— Да, мне сказали. Но материалы не у меня.

— Они у меня, — сказал Федор. — Вы знаете, где живет Куницина, и нам придется отправиться туда за Бердышевым вместе. Если он еще не сбежал, — добавил Федор.

— Куда ему бежать? Документы-то его у нас, — ответил милиционер.

— Если грозит тюрьма, такой человек не задержится из-за документов, — предположил Федор. — Короче, завтра в четыре часа утра я буду у вас.

— В четыре?!

— Да. И встретиться нам лучше не здесь, а в вашем пункте на рынке. Оттуда, как я понимаю, до Кунициной ближе.

Федор был серьезен, говорил о том, что предстоит, с безапелляционной уверенностью, словно о заранее продуманном плане. Когда он закончил, милиционер поднялся:

— Слушаюсь.

…На рассвете следующего дня Бердышева доставили в линейную милицию. Поняв, что распоряжается здесь человек не в милицейской форме, он заволновался. И когда Федор сел за стол напротив него, не выдержав, спросил:

— Я арестован, что ли?

— Пока задержаны. Вот протокол о вашем задержании.

Федор решил пока не говорить о санкции на арест.

— Так ведь меня отпустили.

— Да. Но вы не явились за документами. Сейчас речь пойдет о вашей попытке совершить квартирную кражу.

— Это еще доказать надо, — серьезно сказал Бердышев.

Взгляды их встретились: настороженный, со скрытой враждебностью — Бердышева и внимательный — Федора.

— Знаю, что надо доказать, — ответил Федор.

Он сознавал, в какое затруднительное положение ставил его этот арест. Кто он, Бердышев? Уже судим ранее за воровство. И новая попытка — не случайность, конечно. Оттого, что Бердышев не смог совершить кражу, он не стал в глазах Федора чище. Но как его обвинить, если юридические нормы на этот раз работают в его пользу? Ведь к одному свидетельскому показанию против Бердышева требуется хотя бы его самопризнание. Его нет. А времени на доказательство вины всего неделя…

«Узнай человека», — жил в памяти совет Ухова. Вспомнился и Славин с его убеждением: «Вы получитесь…»

В конце того же дня Федор с милиционером и Бердышевым поехали на Уктус. Небольшой домик Бердышевского зятя стоял на отшибе за поселком пивзавода в улочке, упиравшейся в насыпь челябинской линии вблизи железнодорожного моста.

Зять оказался дома. Он встретил Бердышева в сопровождении милиционера без особого удивления. Всех пригласил в дом.

Федор заговорил с зятем:

— Дом этот ваш?

— Купили семь лет назад.

Документы Зырянова Петра Никифоровича оказались в порядке. Все семь лет он работал на одном месте — в автомастерских.

— Жена на работе? — спросил Федор.

— Нет. С дочкой в баню ушла. Она только по утрам работает. Уборщица.

— А ее документы можно посмотреть?

— Должны быть… — Зырянов порылся в стареньком комоде, достал паспорт жены.

Зырянова Екатерина Ивановна была на шесть лет моложе брата. Но Федор обратил внимание на другую запись: местом рождения Зыряновой называлась деревня Мостовая Колчеданского района Челябинской области. Тут было что-то не то…

Федор вернул паспорт.

Первое, что сделал по возвращении в отдел, это посмотрел паспорт Бердышева. Подозрение оправдалось: брат и сестра, судя по документам, родились не только в разных деревнях, но и в разных районах. Почему такое расхождение?

— Проверять нужно их документы, — докладывал Федор вечером Ухову. — Не чисто там… Запросы хочу сделать.

— Это правильно, но учти, что времени у тебя мало: в срок не уложишься, выпустишь Бердышева. И еще: коли собрался запрашивать, поинтересуйся характеристикой Бердышева из колонии, в которой он отбывал срок.

Не откладывая, Федор отправил телеграфный запрос в колонию, а еще через полчаса договорился по телефону с шадринским оперативным пунктом о проверке паспортных данных Бердышева. Уже к вечеру оттуда позвонили и сообщили, что в деревне Затечье семья Бердышевых ни до революции, ни после не проживала.

Бердышев врал. Но как могли появиться эти данные в паспорте? Федор не спешил с допросом Бердышева, но перевел его в следственную тюрьму НКВД, предъявив ему санкцию на арест.

— Санкция так санкция — все одно бумажка. Зря таскаете меня, — выразил свое отношение к решению прокурора Бердышев.

А колония молчала. И Федор снова пошел к Ухову.

— Иван Алексеевич, колония, в которой отбывал наказание Бердышев, находится на территории нашей области. Разрешите мне съездить туда. — И выложил еще один козырь в пользу командировки: — Кроме того, деревня Мостовая, указанная местом рождения Зыряновой, всего в двадцати километрах от колонии. Так что и ее проверю.

Ухов доложил просьбу Григорьева Славину. Тот ответил сразу:

— Пусть едет. Парень проявляет самостоятельность. Это в любом случае хорошо.

…Характеристика Бердышева в колонии была самая отрицательная: постоянно уклонялся от работы, был груб, особо отмечалась его склонность к побегу. Установить подлинное место его рождения тоже не удалось, так как данные о его рождении были вписаны в справку об освобождении на основании приговора. А судился Бердышев в Петропавловске…

Оставалась деревня Мостовая. В конной легкой пролетке Федор добрался к полудню до сельсовета Мостовой. Но и там его ждало разочарование: семьи Бердышевых не знали и здесь.

— Я тут с двадцать девятого года, — говорил ему молодой председатель сельского Совета, — коллективизацию проводил в этих местах. О Бердышевых не слыхал и в окраинных деревнях.

— А если поговорить со старожилами? — не сдавался Федор. — Бердышевы могли жить здесь раньше, до революции, положим. У меня и фотография его есть. Вот…

— Не видел такого, — ответил председатель, внимательно вглядываясь в фотографию. Заметив, что Федор помрачнел, приободрил: — А старожилов обязательно спросим.

После обеда председатель повел его к Захару Пологову.

— Из активистов самого первого Совета он. Сейчас уже не работает, ревматизм его замучил, да и года вышли. Если что и делает, так больше по дому, а то с внучатами возится.

У дома Пологова их встретил бойкий мальчуган.

— Дед дома? — спросил его председатель.

— Хворает. Поясница отнялась, лежит.

Захар встретил гостей с извинением, с трудом сел на постели, всунул ноги в теплых носках в валенки.

— По делу к тебе, дядя Захар, — после приветствия приступил председатель. — Вот товарищ из Свердловска человеком одним интересуется.