Уильям Грэшем - Человек проходит сквозь стену. Правда и вымысел о Гарри Гудини

Марджори согласилась провести следующий сеанс в гостиничном номере. На этот раз все сидели вокруг стола. Гудини держал левую руку Марджори. Наклонившись вперед (напомним, что все происходило в темноте), Марджори просунула голову под стол, подняла и перевернула его, так что тот с грохотом упал на пол вверх ножками.

Однако Гудини предвидел такой ход. Держа левой рукой руку Орсона Манна, он засунул ее под стол, где сумел дотронуться до головы Марджори.

После этого колокольчик снова расположили между ног Гудини. На этот раз пряжка от его подвязки была зацеплена за чулок Марджори. Однако она пожаловалась, что это причиняет ей боль. Гудини покорно снял подвязку. Затем последовало такое же перемещение ноги Марджори, как и в прошлый раз, закончившееся нажатием на крышку ящика и звоном колокольчика.

Гудини шепнул Манну: «Разоблачить ее теперь». На что издатель ответил: «Нет, подождем, когда соберется комитет».

Гудини согласился. Однако, когда вскоре собрался весь комитет, Малькольм Берд возражал против немедленного разоблачения и порицания, предложив не сообщать ничего прессе до возвращения комитета в Нью-Йорк.

Манн и Гудини вернулись в Нью-Йорк той же ночью, но Берд остался в доме Крендонов. Как стало известно впоследствии, он рассказал им все об «открытиях» Гудини и его дальнейших планах. Все это было сделано вопреки воле Манна.

Гудини настаивал, чтобы ему дали возможность тщательно ознакомиться со статьей Берда, которую тот должен был отправить в журнал. Гудини ясно дал понять, что заявления Берда, будто бы примерно половина «явлений» на сеансах Марджори являются подлинными противоречат его мнению.

Приехав в Нью-Йорк, Манн приостановил печатание сентябрьского выпуска «Науки в США» и снял статью Берда.

Берд и раньше был в немилости у босса. Вскоре он разразился целым рядом заявлений, опубликованных в газетах под такими заголовками: «БОСТОНСКИЙ МЕДИУМ ОЗАДАЧИВАЕТ ЭКСПЕРТОВ», «ОЗАДАЧЕННЫЕ УЧЕНЫЕ ПЕРЕД ЛИЦОМ ОТКРОВЕНИЯ. СПИРИТИЧЕСКИЕ СПОСОБНОСТИ МАРДЖОРИ НЕ ПОДЛЕЖАТ СОМНЕНИЮ». Следующий заголовок был для Гудини что красная тряпка для быка: «ЭКСПЕРТЫ ТЩЕТНО ВЫИСКИВАЛИ ОБМАН В СПИРИТИЧЕСКОЙ ДЕМОНСТРАЦИИ. ФОКУСНИК ГУДИНИ ПОСРАМЛЕН».

Для Гудини все это могло означать гибель его репутации и крушение того, в чем он видел смысл своей жизни.

Надежным помощником Гудини во всей этой склоке, изобиловавшей взаимными обвинениями, претензиями и угрозами, был член комитета священник доктор Уолтер Франклин Принс. Если бы Гудини вышел из комитета, это могло быть расценено как косвенное признание им подлинности «явлений» Марджори. Но доктор Принс заявил, что он тоже выйдет из комитета, если не будут найдены способы давления на Берда с тем, чтобы он прекратил публичные высказывания о «явлениях» Марджори. Гудини высказался за недопущение Берда к сеансам, пока исследования не будут завершены.

Тем временем другой член комитета, доктор Даниэль Комсток, раньше работавший в Массачусетском технологическом институте, согласился с Принсом, что Гудини должен соорудить что-то вроде кабины, или ящика, используя которые, можно было бы более «гуманно» контролировать руки и ноги медиума. Гудини вместе с Коллинзом сконструировал такую кабину. По форме она напоминала корпус фортепьяно, только немного более широкий и глубокий, чтобы внутри можно было сидеть на стуле. Крышка ящика наклонялась вперед, и в ней было сделано круглое отверстие для шеи, а по бокам были еще две дырки, через которые медиум мог просунуть руки, контролируемые членами комитета.

25 августа в Бостоне в гостинице «Чарльзгейт» состоялась встреча Крендонов с членами комитета. Гудини и Коллинз принесли кабину. Знаменитый ящик с колокольчиком поставили на стол перед кабиной так, чтобы ее могли, достичь эктоплазменные псевдоподии, вылетающие из пор тела медиума. Очаровательную Марджори посадили внутрь кабины, свет погасили.

И на этот раз колокольчик зазвенел. Но, когда свет снова был включен, заметили, что две тонкие медные полоски, фиксирующие дверцу кабины, оказались сдвинутыми. Гудини заявил, что Марджори легко могла привстать, толкнуть дверцу, наклониться вперед и прижать крышку ящика лбом, заставив колокольчик зазвенеть. Марджори ответила, что, если дверца кабины действительно была открыта, то открыл ее, должно быть, Уолтер. Сестры довольно часто сваливают на братьев свои неблаговидные поступки, но только на этот раз брат был покойником.

После сеанса Крендоны куда-то исчезли. Гудини обнаружил их в сеансной комнате, где они обмеривали отверстие для шеи. По крайней мере, так он всем сказал.

На следующий день Коллинз снабдил дверку кабины скобами, засовами, висячими замками. Малькольм Берд не был допущен на предыдущий сеанс, но на следующий день он пришел в отель и потребовал объяснений. Гудини ответил, что он не хочет огласки того, что происходит в комитете. Берд в конце концов был вынужден признать, что, хотя он и не намеревался болтать, Марджори сумела «вытянуть» из него все секреты. В раздражении Берд отказался быть секретарем комитета. Его отставка была охотно принята.

Перед следующим сеансом комитет предложил, чтобы Гудини держал одну руку медиума, а доктор Принс — другую. Гудини, наблюдая за Марджори, уже сидящей в кабине, по движениям ее головы и мускулов шеи понял, что у нее есть какой-то заранее разработанный план. Он потребовал, чтобы она высунула руки из кабины, что она и сделала. Он также предупредил доктора Принса, чтобы тот не отходил от кабины ни при каких обстоятельствах. На недоуменный вопрос Марджори он ответил, что, если даже она что-то и спрятала в кабине, она не сможет этим воспользоваться, так как ее руки будут крепко сжаты.

Вскоре после выключения света послышался злобный возглас Уолтера: «Гудини, ты хоть и умен, но у тебя ничего не выйдет. Я надеюсь, что эти вещи оставлены в кабине случайно?»

Когда его спросили, что он имеет в виду, Уолтер ответил, что помощник Гудини подбросил в кабину линейку, чтобы дискредитировать медиума. Совсем разойдясь, Уолтер закричал: «Гудини, сукин сын, пошел вон отсюда и не возвращайся больше. Если ты не уйдешь, уйду я!»

Гудини настоял, чтобы все эти выкрики были записаны в отчете о сеансе. Доктор Комсток предположил, что линейка, быть может, случайно выпала из чьего-нибудь кармана. Гудини попросил Манна выйти и спросить Коллинза, не его ли это линейка. Манн вернулся вместе с Коллинзом, который сказал, что ничего ни о какой линейке не знает. Его собственный плотницкий метр как обычно лежит в его набедренном кармане. Гудини заставил Коллинза поклясться, что он говорит правду. Затем сам Гудини поклялся, взяв в свидетели свою покойную мать, что он не имеет ко всему этому никакого отношения.