Владимир Цай - Кто в армии служил...

Обязанности страхующего автоматической установки были сложнее. Из установки на длинном проводе (метров двадцать) выведен размыкатель цепи стрельбы – цепь стрельбы электрическая. Страхующий стоит рядом с установкой (установка закрыта, и места для страхующего в ней нет) и должен следить за стволами, и при малейшей опасности (направлении стволов на людей или самолет) нажать на тумблер размыкателя, тем самым предотвращая выстрел. История создания этого устройства была печальной. В этих новых установках был конструктивный дефект – когда отключались гидроприводы, двигающие стволы и башню, стволы падали в горизонтальное положение, а башня, крутнувшись, замирала в произвольном положении. Однажды после стрельбы экипаж выключил гидроприводы и командир установки по инструкции произвел контрольный спуск. Неожиданно (видимо, во время стрельбы произошла осечка) установка дала залп из всех четырех стволов по бронетранспортеру, на котором в это время грелись на солнышке солдаты в ожидании своей очереди стрелять – семь человек как ветром сдуло. Может, вранье, но размыкатель и страхующий теперь были.

Когда стреляли с места, еще ничего. Стоишь себе с размыкателем и нажимаешь на тумблер по окончании стрельбы, когда стволы установки смотрят черт знает куда. Один раз они развернулись прямо на Блинова, и тот, несмотря на то что нажал на тумблер, инстинктивно упал на землю (инстинкт самосохранения, береженого бог бережет). Видимо, решив, что что-то не в порядке, тут же попадали и все, кто стоял рядом, в том числе помощник начальника ПВО полка капитан Вишневецкий (щеголеватый, всегда весь подшитый, выглаженный и начищенный капитан рассказывал как тащится его жена, когда видит его в белых армейских кальсонах). Сконфуженный, он долго орал на Блинова – типа, какого черта ты падаешь, если у тебя размыкатель. Ну что тут объяснишь, когда стволы, которые только что стреляли, смотрят прямо тебе в глаза.

Намного хуже приходилось страхующему при стрельбе в движении. Для страхующего это пятьсот метров бегом за установкой. Абакумов страхует первую установку, Блинов – вторую.

Перед залетом возле установки наблюдается жуткий ажиотаж. Начальник ПВО полка, его заместитель, командир батареи и командир взвода вчетвером дают последний инструктаж механику-водителю. Бедный солдатик затравленно смотрит на них из люка. Эти четверо одновременно матом пытаются объяснить ему, как нужно двигаться. Серега Абакумов стоит в стороне с размыкателем в руке и пытается сообразить, как бежать. Вот из громкоговорителя доносится: «…Залет боевой. Стреляет батарея капитана Безматерных». Скорее всего, они втолковывали ему, что нужно стартовать плавно по команде, иначе с чего бы он рванул так, что Серега чуть не упустил размыкатель. Длинный и худой Серега, в развевающейся плащ-накидке, без фуражки (она слетела от резкого старта), бежал, высоко выбрасывая коленки, чтобы не увязнуть в лужах, держа перед собой размыкатель, как уздечку лошади. Вряд ли он мог следить за направлением стволов. Самолету повезло – его не сбили.

Следующей стреляла установка Блинова. Он запаниковал. Спринтер по натуре, он боялся, что на пятьсот метров в таком темпе у него просто дыхалки не хватит. Все повторилось: эти четверо что-то орали бедному водителю, потом объявление по полигону. Блинов увидел самолет в последнюю секунду (он буквально выскочил из-за сопки), и в это мгновение водитель рванул, как если бы он стартовал в гонках на «Формуле-1». Блинов тоже рванул, фуражка слетела. Он бежал, не глядя на стволы, только чтобы не увязнуть в лужах. И вдруг впереди появилась лужа, у которой другой берег не просматривался. Он понял, что ему ее не пройти, выпустил из рук размыкатель и побежал вокруг лужи. Грязный с ног до головы Блинов еле добежал до конца дистанции, нашел размыкатель и залез на башню установки. Экипаж, выглядывая из люков, издевательски сочувствовал. Предстоял второй заезд.

Отстреляли, как ни странно, на отлично. Бочки с грибами, рыбой и икрой были тоже готовы (икра у капитана не получилась, уметь надо), и осень, уже не золотая, заканчивалась. Пора, как говорится, на зимние квартиры.

Девушки

На первый взгляд, проблема ограничения общения с женским полом двухгодичников не касается. После службы они свободны в передвижении, а с погонами и деньгами девушку найти не так трудно. Но в описываемое время и в том месте, где служил Блинов (а таких мест было большинство), проблема существовала. Во всяком случае, у большинства двухгодичников полка девушек не было.

Исключение составлял Долганов, который неутомимо куда-то мотался и кого-то находил. Где-то у него была жена моряка, который вечно был в рейсе, где-то молодая вдова, где-то дура какая-нибудь влюбившаяся. Он не бахвалился, часто брал с собой кого-нибудь из тех, кто попадется под руку, и пассия Долганова приводила подругу, с которой у этого, кто попадется под руку, естественно, ничего не получалось.

Поселение, в котором находился гарнизон, делилось железной дорогой на две части. В одной жили местные жители, в другой располагался гарнизон. В гарнизонной части были: собственно гарнизон, офицерский городок, в основном для старших офицеров, с одной стороны гарнизона (в нем были четырехэтажные дома со всеми удобствами, офицерская столовая, которая вечером работала как ресторан, и другие элементы обычной городской инфраструктуры), и малопригодный для нормальной жизни офицерский поселок для невезучих младших офицеров – с другой стороны.

В офицерском городке жили белые люди – старшие офицеры и другие «втершиеся» личности, включая даже прапорщиков. Каким образом и куда надо было втереться, чтобы получить жилье в офицерском городке, знали только втершиеся, аналогично тому, как получали жилье вообще в стране построенного социализма. Жилья не хватало катастрофически, и в очереди стояли практически все граждане этой страны. Без очереди получали только втершиеся или купившие. И тогда можно было купить, о чем население уже догадывалось, но где взять деньги, знали не все, а наивные люди думали, что надо обязательно воровать. Сейчас любой вопрос решается намного проще – надо дать денег, причем известно, сколько и кому. Раньше было интереснее, хотя определенные расходы были необходимы.

Большинство двухгодичников были людьми интеллигентными, втираться не умели, поэтому жили в поселке для невезучих. В нем были две длинные улицы, застроенные так называемыми «финскими» домиками (неизвестно, откуда такое название, так как очень сомнительно, чтобы финны жили в таких домиках, разве что когда-то очень давно, в царской России). Домик на два входа, в каждой половине три комнаты и кухня. На кухне – печка. Другие удобства во дворе: на четыре дома одно деревянное строение на четыре очка с выгребной ямой (очко – это ромбовидная или круглая дырка в деревянном полу, в отличие от солдатских туалетов здесь все же каждое очко имеет свою, если так можно выразиться, кабину) и одна колонка (металлическое сооружение с краном, на который вешается ведро; чтобы включить воду, надо поднять и удерживать рычаг, расположенный сбоку). Был еще сарайчик, куда завозили уголь на зиму.