Владимир Цай - Кто в армии служил...

Блинов вспомнил, как год назад он провожал Сашку Виста. Вист был танкистом. Чернявый, симпатичный, поджарый, он был мало похож на немца, но служил, в отличие от многих, достаточно добросовестно (немец – он и в Африке немец). Из-за удивительной фамилии его всегда прикалывали преферансисты: Вист – ты вист или пас, или – какой ты вист, если вистовать не умеешь ни фига и т. д. В последнее воскресенье службы Виста они втроем (присоединился еще один двухгодичник – Попов) поехали отметить это событие во Владивосток. Вообще, во Владивосток ездили не часто – далеко, да и делать особенно нечего. Выпить проще дома, а девушек ни у кого, кроме Долганова, не было. В основном перед отъездом в отпуск ездили на барахолку за чем-нибудь японским для родственников.

Почему-то Попов поехал в военной форме (обычно все ездили в гражданке). Залетел он буквально через десять минут после выхода из электрички. Было воскресенье, народу толпы. Морской патруль на каждом шагу. Попов не заметил очередной патруль и был остановлен за то, что не отдал честь. Удостоверение у него забрали, и за ним Попову предстояло идти к коменданту в шесть вечера. Настроение было испорчено.

Весь день моросил мелкий дождь. Поболтавшись какое-то время по городу (гулять по Владивостоку тяжело – сопки) и заглянув на барахолку (японские товары), часа в четыре решили пообедать в известном с дореволюционных времен ресторане «Золотой рог». Обеденное время закончилось, и в ресторане было пусто. Официантку ждали долго. Потом долго препирались, заказывая то, чего не было или кончилось. В конце концов что-то заказали и начали пить водку. Уже через неделю Виста не будет. Расставаться грустно, и под эту грусть водка шла хорошо. В половину шестого Попов распрощался и пошел к коменданту за удостоверением слушать обычные нотации. Официантка продолжала раздражать.

Блинов вспомнил случай на первом курсе. Как-то вечером они (человек восемь первокурсников) пошли пить пиво в большой пивной зал. Денег было мало. Пиво, на которое деньги были, кончилось быстро, а вечер только начинался – и что было делать дальше без денег? Тут один из них,

Таранов, казавшийся наиболее лихим, предложил «сделать динамо» (сбежать, не заплатив). Официантка, кстати, тоже достала (ну что со студентов возьмешь). Таранов собрал все деньги и сказал, чтобы все двигались к выходу, а он подождет минут пять и, если эта сучка придет, рассчитается, а если нет, убежит. Вся компания с предосторожностями, по одному, начала движение к выходу. Было тесно, столики стояли близко, и к выходу пришлось буквально продираться. Оставалось метров пятнадцать, когда все увидели, как Таранов просвистел мимо них и первым оказался у дверей. В панике все рванули к выходу, забыв о предосторожности, и, выскочив на улицу, побежали что было сил прочь от ресторана. Отдышались на квартире у одного из них, стыдя Таранова, который, в свою очередь, не понимал, как можно было так долго выходить. Но деньги остались, и можно было вечер продолжить. Интересно, что никаких угрызений совести никто не чувствовал.

Тем временем Блинов с Вистом выпили и съели заказанное и были изрядно в подпитии. Можно было рассчитаться и двигаться дальше, но официантки не было. Ну, достала. Блинов отдал номерок на куртку в гардеробе Висту и велел, чтобы тот оделся и забрал его куртку. Сам он остался ждать официантку. Казалось, что ее не было целую вечность. Видимо, точно так же потерял ощущение времени Таранов в ожидании официантки – время остановилось (интересно, торопит ли время приговоренный к казни). Блинов поднялся и пошел к выходу (из зала к выходу вниз вела широкая лестница с ковровой дорожкой). Вист, уже одетый, с курткой Блинова в руках, мирно беседовал с высокомерным швейцаром. Блинов надел куртку, они попрощались с швейцаром, вышли на улицу и рванули по ней вверх по направлению к ЦУМу, быстро смешавшись с толпой. До электрички было еще часа два, и друзья решили зайти в ЦУМ и на сэкономленные деньги (хоть и не было такой цели – зажать деньги, уверяли они друг друга, просто решили проучи т. д.ру) купить Висту шляпу. Шляпу купили очень приличную. И никаких угрызений совести – стыдно за то, что не стыдно ни капельки (порядочный человек – он на то и порядочный, чтобы найти оправдание любой своей подлости). Интересно, уехал ли Сашка Вист, как и большинство казахстанских немцев, в Германию. А хороший был советский офицер, несмотря на то что двухгодичник. Он бы и воевал хорошо, но, слава богу, не пришлось.

И разбрелись эти русские, украинцы, евреи, татары, немцы, грузины, казахи и все, все, все нацмены по просторам их необъятной, в то время единой Родины, которую они клялись защищать до последней капли крови. А теперь они живут в разных независимых государствах, а многие – в странах вероятных в то время противников (не будем показывать пальцем). Интересно, вспоминают ли они эти два года?

Дембель Блинова прошел как-то буднично. Ждешь, ждешь долго чего-нибудь, а потом – бац, и ничего особенного. Было больше волнений в ожидании приказа. Считалось, что военная бюрократическая машина тормозит увольнение в запас, поэтому надо было как-то проявлять инициативу – писать запросы, суетиться и т. д. Это должен делать ПНШ (помощник начальника штаба), если его своевременно ублажить.

Весной на должность ПНШ прибыл новый капитан. Военный в нем не просматривался никак, и даже форма сидела на нем, как потертый, неопрятный костюм на клерке третьего разряда, который в тему дополняли залысины и очки. Военные капитана презирали, поэтому ему нравилось общаться с двухгодичниками – интеллигентные, как-никак, люди. Двухгодичники призывались в разное время, поэтому и увольнялись поочередно в течение двух-трех месяцев. Выпить капитан был не дурак, так что он стал частым гостем в общежитии. Очередной увольняемый в запас поил его сначала за суету, потом за получение приказа и, наконец, за оформление документов и дембель. Серега уехал вначале лета, и его еще было кому проводить. Блинов увольнялся в августе, и провожать было практически некому – кто уже уволился, кто был в отпуске, а танкисты – на полигоне.

Прощание было не столько грустным, сколько скучным, и даже напиться толком было не с кем. На следующий день Блинов уже сидел в аэропорту и в ожидании своего рейса наблюдал, как с ревом каждые пятнадцать минут взлетали казавшиеся тяжелыми бомбардировщики Ту-16 (ровного места на Дальнем Востоке мало, поэтому аэропорт был всего один, и взлетная полоса использовалась как гражданскими, так и военными самолетами), очень похожие на гражданский Ту-114, который почему-то так и не прижился. Последнее напоминание об армии, и всё.

Все военнообязанные (а это все здоровые мужчины и некоторые женщины, независимо от того, отслужил срочную службу или нет) являются военнообязанными запаса и должны состоять на учете в военкомате (военный комиссариат) по месту жительства. При изменении статуса, места работы или места жительства военнообязанный обязан сообщать в военкомат. За нарушение правил учета военнообязанный может быть наказан, существовала даже соответствующая статья закона.