Владимир Илюшенко - Отец Александр Мень: Жизнь. Смерть. Бессмертие

Храни Вас Бог. Ваш

пр. А. Мень

Молитвы зап[адные] — спишу.

Дорогая Юлия Николаевна! Был я недавно у Ведерниковых. Застал их на Плотникове. Очень слабы оба, но всё такие же. Порадовался. Их дом был очагом огромной важности для многих людей. И для Вас, как Вы сами говорили. Они могут спокойно смотреть назад. Сделали, что смогли. Для будущего. Что‑то будет у нас, у следующего поколения? Вот я столько надежд возлагал на Ж.

А теперь что? Хуже не придумаешь. Если бы поставил все точки над «и» — было бы честнее и лучше. Наташу я не видел, но и так всё себе представляю. Уже писал Вам впечатление о Ваших автобиографических] заметках. Повторю: такие вещи мы делать обязаны («и не забывай всех воздаяний Его…»). Относительно замыслов Л. Н. мне кажется, что и для него самого это важно. Мы, конечно, будем считаться с Вашими пожеланиями, но все же нужна систематизация и каталогизация. Это и Вам поможет что‑то обозреть и обдумать пути. Вы скажете: когда же? Но никто, кроме Бога, не знает, кому и сколько отмерено сил. Геннадий — патр[иарх] Константиноп[ольский] конца 5 в., с очень короткой бородой и короткими волосами.

Храни Вас Бог. Пусть этот пост будет для Вас благословенным. Поклон сестре.

Пр. А. Мень

Дорогая Юлия Николаевна! ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ! Всей душой сочувствую Вам. Вражеское искушение поразило Вас так чувствительно: Ваш инструмент — руку. Но будем вместе молиться и верить, что Господь вознаградит Вас терпением. Как мы все благодарны Вашей сестре, что она самоотверженно за Вами ухаживает. Это лучше всех лекарств. В эти пасхальные дни все о Вас думают. Это время такое особенное, хоть и трудное и порой тревожное, но в нем дышит то великое чувство победы, которое и создало Церковь на развалинах надежды. Пусть и для Вас это станет явью. И Вы снова сможете поработать. Да сохранит Он Вас обеих и Ваших близких.

С любовью.

Пр. А. Мень

Дорогая Юлия Николаевна! Получил через И. Ваше письмо. Порадовался, что почерк стал более «прежний». Будем терпеливо ждать и надеяться. Если моя помощь нужна по отношению к Вашему знакомому (Э.), то я всегда готов, хотя не знаю, в какой мере он готов к разговору. Решайте сами. Что касается целительства, то это может быть и соблазном [250] Здесь и в последующих письмах речь идет об экстрасенсорном лечении, которое практиковал Илья Корб. Он лечил людей (и в том числе Ю. Н.) главным образом молитвой, используя для диагностики и снятия болей свои незаурядные парапсихологические способности. О. Александр относился к увлечению Ильи сдержанно, не налагая запрета на его практику, но предостерегая его от опасности соблазнов и подмен на этом пути, от возможного «заражения» оккультизмом. Впоследствии, убедившись в добрых чувствах и духовном возрастании Ильи, благословил его продолжать лечение. . Дело в том, что оно кажетс я явлением духовным, а на самом деле, я думаю, что оно не пересекает границы духа. Это полуматериальная, полупсихическая область. Просто еще мало изученная. Разумеется, человек, который может, — должен помогать другим. Но с осторожностью — без подмены. И. говорит, что он молится, когда лечит. Но молиться можно и во время обычного лечения и любого другого дела. При психотерапии, например. Его горячее воображение это всё очень волнует. И даже, видимо, заслоняет нечто более важное.

У людей воспитывается жажда знамений и чудес. А это всё не высшие чудеса, а тварные. Не большие, чем, например, законы живых существ или молекул. Я желал бы ему идти дальше — к сфере духа, но он пока не слышит. Надеюсь, время пройдет, и всё образуется.

Храни Вас Бог. Поклон сестре.

Ваш

пр. А. Мень

Дорогая Екатерина Николаевна [251] Одно из немногих писем о. Александра Екатерине Николаевне Кист–Рейтлингер. ! Во всем я согласен с тем, что Вы пишете. Что сказать тут? Всякий дар есть дар. Но в любом даре, даже в искусстве и поэзии, есть свои искушения. Есть они и в способностях И. И одна из главных возможных ошибок — заслонить духовную работу этим. Я продолжаю считать, что эти возможности парапсихические есть свойства естественные. Граничат они со сферой духа, как всякое явление, связанное с нашим внутреннем миром. Есть пласт, измерение человека, которое находится как бы между плотью и духом, связуя их. Паралечение и является проявлением этой области. Как я заметил, для многих людей материалистически настроенных подобные феномены служат аргументом в пользу реальности духа. Это прекрасно, но еще явственней дух проявляется сам по себе в нашей внутренней жизни. К этому привычному чуду относятся более спокойно, т. к. оно не дает явных «феноменов».

Храни Вас Бог. Ваш

пр. А. Мень

Дорогая Юлия Николаевна! Очень надеюсь, что Ваше лечение продолжится в Москве. С М. я еще не говорил, но также надеюсь, что у них будет можно [остановиться] или еще у кого‑нибудь. Часто думаю: каков смысл Ваших продолжающихся тягот? Какой‑то смысл есть, и что‑то можно угадать. Но не всё. Многое нам откроется «потом». Остается только, как Авраам, целиком вручить себя Промыслу и идти в неведомое дальше.

Относительно И. могу сказать, что он просветлел. Это несомненно. Что же касается его способностей, то они могут быть на благо и могут отвлекать от главного. В конечном счете духовный путь не в этом, а в познании Воли. Но раз он помогает, то хорошо. Лишь бы это было от любви и сострадания.

Храни Вас Бог. Поклон сестре.

Ваш пр. А. Мень

Дорогая Юлия Николаевна! Простите, что долго не отвечал. Не был дома. Жаль, что Вы приедете, когда меня не будет. М.6., Вы сможете приехать позже? Но, разумеется, исходите из своего удобства. Относительно И. я должен сказать, что ему еще предстоит миновать пору восхищения парафеноменами, которые отвлекают его от главного. Конечно, это естественно. Через феномены он пришел к духовности. Но это еще не христианская духовность, не требующая знамений. И вообще многое из феноменов, кажется, имеет естественное происхождение.

С любовью. Ваш всегда

пр. А. Мень

Дорогая Юлия Николаевна! Все мы с надеждой и терпением ждем, что Вам станет легче. Ничего кроме терпения и надежды в молитве нам не остается. Это та предельная «нищета», когда теряешь всё и остаешься только с Ним, в наготе, как новорожденный. Ничего у нас нет. Ни сил, ни жизни, всё от Него.

А что касается воли Божией, то она именно в том и заключается, чтобы мы искали, действовали, боролись до конца. И только в этом «конце», когда все средства исчерпаны, предавали Ему всё.

Разумеется, трудно чем‑нибудь заменить уединенную молитву. Но если условий нет, то что остается — взывать, не обращая внимания на окружающую суету, уходя «в себя».