Владимир Илюшенко - Отец Александр Мень: Жизнь. Смерть. Бессмертие

Обнимаю Вас издалека. Шлю Божие благословение.

Поклон Е. Н.

Ваш всегда

пр. А. Мень

Дорогая Юлия Николаевна! Простите, что писал не туда. Листок с адресом запропастился, но сейчас нашел. Ежедневно молитвенно помню Вас, иногда размышляя о необычности Вашего подвига, который Бог возложил на Вас. Большому кораблю большое (и трудное) плаванье. Только бы оставалось внутреннее «приятие». О Б. я подумаю [275] Речь, видимо, идет о просьбе Ю. Н. прислать ей брайлеровскую Библию. . Главное, чтобы у Вас прогрессировало уменье читать. За Л. Ж. очень благодарен. Надеюсь получить книгу, а данные о нем я уже нашел (и фото). Мне он важен как один из немногих православных авторов, которые не боятся историко–критических методов в применении к Св. Писанию. Обнимаю Вас и шлю Божие благословение.

Ваш пр. А. М.

Поклон Е. Н. Поздравьте И. с днем ангела, я опоздал.

Дорогая Юлия Николаевна! Хотя Вы сейчас не дома, но я все же пишу. Окончил статью об о. Льве Жилле. Спасибо даже за те скупые сведения, что сообщили. Ведь многое теряется безвозвратно. С проблемой о. Сергия дело для меня обстоит сложнее. Я впервые прочел его книги еще школьником. Он очень на меня повлиял (особенно дореволюционный). Осуждение его софиологии я воспринял как чисто внешний акт, продиктованный не богословием, а политическими] и церковно–полит[итическими] соображениями (нужно было дискредитировать «раскольника», идеолога «евлогианцев» [276] «Евлогианцы» — русские православные эмигранты, сторонники митрополита Евлогия (Георгиевского) (1869–1946), не присоединившиеся к Русской Зарубежной Церкви, образовавшейся в 1921 г. в результате так наз. Карловацкого раскола. Митрополит Евлогий управлял русскими приходами в Западной Европе. В 1931 г. перешел вместе со своей митрополией в юрисдикцию Константинопольского патриархата. и сам институт [277] «Карловчане» обвиняли Русский православный богословский институт в «модернизме», экуменизме и пр. О. Сергий Булгаков в 1925— 1944 гг. был профессором, зав. кафедрой догматического богословия и ректором этого института. . За это ухватились консерваторы, которые видели в о. С. «интеллигента», «философа», чужого им человека. Всего этого не заметил покойный В. Лосский, который написал очень плохую книгу о нем (сам он потом ее стыдился). Я же отнюдь не отрицаю софиологии. Просто это выходит за пределы моего мышления, за рамки моего скудного опыта. И вообще у о. Сергия была великая любовь к догматическому богословию, а у меня к нему нет вкуса. Одна из причин — вполне элементарная. Я привык знать и помнить, как много тайн в мире природы. Естественнонаучная закваска приучила меня к метафизической «скромности». Когда меня допрашивают, например, о Филиокве или о Непорочном зачатии [278] Филиокве, Непорочное зачатие — догматы Римско–Католической Церкви, утверждающие исхождение Св. Духа не только от Отца, но и от Сына, а также непорочное зачатие Девы Марии. , я спрашиваю: а знаем ли мы как из белковых молекул образовалась жизнь или как происходит размножение летучих мышей? Нет. Так как же мы дерзаем «анализировать» подобные тайны? Где у нас инструмент для этого? Разум и логика? Но они здесь не применимы до конца. Откровение? Но оно не говорит ясно об этих тайнах. Таким образом, догматические построения являются чем‑то глубоко проблематичным. Я не знаю, на что опереться, когда попадаю в эту область. Более того, считаю свои знания в этой сфере недостаточными, чтобы судить кого‑либо, тем более о. С. В сущности я вообще богословием занимаюсь для других. Я просто верю, что истина у Бога и она превосходит мое понимание, и она прекрасна. Мне лично этого достаточно (это касается, например, загадки зла). Меня нередко обвиняют в рационализме, между тем я от него весьма далек.

И на первое место ставлю веру, веру, которая является для нас единоспасающей.

Уверен я, что можно и должно молиться о мире. Ведь такая молитва идет в унисон с желанием и волей большинства людей. К войне же влечет их мертвый механизм слепых сил. Здесь воля человека порабощена обстоятельствами. И все же я верю, что Господь не напрасно создал нас и в конечном счете всё обратит к добру, развеяв нашу тьму и грязь и глупость.

Большой поклон Екатерине Николаевне. Храни Вас Господь.

Всегда Вас помнящий и молящийся за Вас

пр. А. Мень

Дорогая Юлия Николаевна! Все письма — и Ваше, и Е. Н., и X. — получил. Долго не отвечал из‑за того, что мало бывал дома. Еще и еще раз мысленно представляю сейчас Ваше положение и состояние. Многое отрезано. Отрублено. Это как бы преддверие вечности, где мы лишены всего привычного. Вы, несмотря ни на что, — человек земной. И вот Вам дается время для привыкания к неземному, которое нужно употребить, как только возможно. К Брайлю привыкнете, не отчаивайтесь. В конце концов все главные события должны происходить во внутреннем невидимом мире. Всё остальное как декорация, убирают, и остается сцена, сцена жизни, на которой нам отведена роль. Вы сделали и делаете, что могли, теперь, видимо, еще не всё сделано. Будем надеяться на помощь Божию.

Обнимаю Вас.

Ваш пр. А. Мень

Дорогая Юлия Николаевна! Хотя вижу, что Вам все труднее писать, но все же всегда рад увидеть Вашу руку. Недавно много думал о Вас. Мне наконец досталась книга Зандера об о. Сергии (1 том) [279] Лев Александрович Зандер — русский религиозный мыслитель, эмигрант, автор двухтомника «Бог и мир (мировоззрение о. Сергия Булгакова)». Париж, 1948. Ученик о. Сергия Булгакова, профессор Православного богословского института в Париже. , и, читая ее, мысленно переносился к тому времени, когда Вы были рядом с этим удивительным человеком. Он бы, наверно, лучше меня сумел сказать о Таинстве. В нем всегда было что‑то литургичное, а у меня более «евангелический» темперамент. Однако и мне ничто так много не дает, как Литургия. Но и все же я ощущаю ее неполноту из‑за нашей порочной практики служить за вратами, отдельно от народа. Параллельно читал покойного о. Шмемана [280] Протопресвитер Александр Шмеман (1921–1983) — русский богослов, проповедник, эмигрант. Преподавал в парижском Православном богословском институте. о Евхаристии. Он тоже сознает эту ненормальность. Но все его прекрасные слова разбиваются о грубую бессмысленную реальность порочного обычая. И все же… Напомню Вам, что Чаша была тогда, когда еще не было Евангелия. Что она Его Воля и Его Присутствие. Именно так Он захотел быть с нами. Думайте в воскресные дни (в соответствующий по Вашему времени час), когда мы совершаем таинство здесь. И мы мысленно, духовно и, значит, реально будем вместе.