Валентина Пономарева - Голова Медузы Горгоны

— Что это значит? — возмутился Акулов.

— Вы арестованы. Я сотрудник чека. Вот мандат.

— Вон как, — растерянно протянул Акулов и больше не произнес ни слова…

В сопровождении чекиста он спокойно прошел в кабинет Запольского и решительно заявил:

— Произошла ошибка, товарищ! Я честно служу нашей Советской власти с первых же дней. Это могут подтвердить и партийные товарищи, которые знают меня…

— Садитесь! И объясните мне, куда деваются краденые медикаменты, которые вы получаете от Фабр?

— Вы ошибаетесь. Не краденые, а купленные. Я честно покупаю…

— А для вас их честно воруют!

— Простите, но ко мне это не имеет абсолютно никакого касательства.

— Прямое. Введите Фабр!

— Ах, вот оно что, — собираясь с мыслями, пробормотал Акулов. — Значит, эта женщина — воровка? Но откуда я мог знать, что покупаю краденое?

На все показания Фабр доктор отвечал взрывами негодования и отрицал каждое ее слово. Наконец, обессиленный двухчасовой беседой, он придумал новый ход.

— Я никогда не подозревал, Фима, что вы настолько мерзкий человек. Я знаю, почему вы сейчас меня оговариваете. Вы мстите мне за то, что я отказался стать вашим любовником. Низко это! Мерзко!

Фабр будто задохнулась от возмущения, но, подумав мгновение, отрешенно махнула рукой и отвергалась к окну.

— Уведите! — распорядился Запольский.

Утром Бухбанд просмотрел протоколы допроса, очной ставки и нахмурился.

— Крутит этот Акулов, изворачивается. Но ведь нужны доказательства! А их у нас, увы, нет…

— А показания Фабр?

— Слова! Мы все равно не добьемся от доктора признания. Хуже того, он прикинется незаслуженно гонимым…

Бухбанд долго молчал и хмурился. Но вдруг повеселел, подошел к Запольскому и тихо сказал:

— Слушай, отпусти-ка ты Акулова. За недоказанностью…

— А как же его спекуляция лекарством?

— И все же придется выпустить. Да еще извиниться для приличия. Мол, проверили по работе. О нем хорошие отзывы. Надо же их как-то успокоить. Горлов уже здесь?

— У дежурного.

— Так что расшаркайся перед этим господином, Александр Степанович. Дескать, и на старуху бывает проруха. А Горлова срочно зови ко мне.

Доктор Акулов, освобожденный из-под ареста, ошибок не совершил. Весь день он бесцельно бродил по городу, изрядно измотав чекистов.

Так продолжалось двое суток. Доктор рано выходил из дома, а поздно вечером все тем же сквером возвращался обратно.

— Ничего, — успокаивал Долгирев, — Не могут они так просто от него отказаться. Появятся!

И появились. Неожиданно, в воскресный день.

Прибывший на пост Сергей Горлов увидел, как по Ручиной улице к дому Акулова медленно направляется высокий мужчина с футляром в руках.

«Музыкант какой-то», — подумал чекист.

Стукнула парадная дверь акуловского особняка, и на пороге появился доктор. «Музыкант» юркнул в первую попавшуюся калитку. Акулов ничего не заметил и, как всегда, не торопясь, запер парадную.

Горлов выждал, пока доктор зашагал обычным маршрутом к трамвайной остановке, и хотел было уже покинуть свой пост, но его опередил «музыкант». Он выглянул из калитки, осмотрелся и с безразличным видом пошел следом за доктором. Временами он ускорял шаг, переходил на другую сторону улицы и делал короткие перебежки, чтобы не упустить из поля зрения Акулова.

Наряды докладывали, что доктор снова бродил по всему городу, никуда не заходя. И везде, куда бы он ни направлялся, за ним следовал «музыкант».

Миновав к полудню Эммануэлевский парк, доктор зашагал по Лермонтовской, мимо старой тюрьмы, бульварчика на базарную площадь, где кишела толпа. Здесь Горлов принял «музыканта» сам.

«Что это за самодеятельный Пинкертон? — думал молодой чекист, не выпуская из вида высокую фигуру «музыканта». — Что ему надо от Акулова?»

А тот по-прежнему настойчиво преследовал доктора. Прячась в толпе, он старался остаться незамеченным и настораживался, когда Акулов обменивался с кем-нибудь парой фраз. «Музыкант» пристально вглядывался тогда в собеседника доктора, а иногда притискивался настолько близко, что без особого труда мог слушать их беседу. И снова довольно-таки профессионально ускользал от возможных встреч с доктором.

«Кто же это следит за Акуловым? — спрашивал себя Горлов, пробираясь сквозь гомонящую толпу. — Сообщники? Почему? Не доверяют? Значит, «музыкант» из тех, кого так упорно ищет Бухбанд? Кто же он?»

В это время незнакомец обернулся, посмотрел на Сергея и, энергично работая локтями, стал удаляться.

«Заметил!» — мелькнула тревожная мысль. Горлов по-прежнему старался не упустить «музыканта» из виду, но беспокойство его росло: в такой толчее, если захочешь, нетрудно и затеряться.

Рядом зазвенел мальчишеский голос:

— Папиросы «Бомон»! Курил черный барон! Разбирай «Дюбек», трудящийся человек! Навались, гражданочки-партизаночки!

Сергей привстал на цыпочки и увидел вихрастого рыжего Петьку, которому его сверстники прилепили кличку «лилипут». Придерживая свой шарабан с папиросами, он размахивал пачкой и звонко зазывал:

— Покупайте «Ксанти»! Раньше курила мировая буржуазия! Прошел ее век! Закуривай, трудовой человек!

С Петькой Горлов познакомился при самых неожиданных обстоятельствах: тот лихо отбивался от наседающей оравы рыночных мальчишек. Губа его была разбита, злые слезы текли по замурзанной физиономии. Худо пришлось бы парнишке, не подоспей вовремя помощь. Сергей разогнал драчунов, а юному коммерсанту помог собрать рассыпанные в схватке папиросы.

С тех пор они встречались, как старые приятели. Петька охотно выполнял мелкие поручения Сергея, рассказывал новости из жизни постоянных обитателей рынка и очень гордился, что знакомый его работает в чека.

С трудом Горлов протиснулся к шарабану.

— Дело есть, Петька!

Мальчишка улыбнулся во весь свой щербатый рот.

— А-а! Привет! Я и так при деле!

— Помощь твоя нужна. Петро, — шепнул Горлов.

— Валяй! — Петька шмыгнул носом и пригладил вихор.

— Видишь, верзила с музыкой, — Горлов кивнул в сторону незнакомца. — Ни потерять его, ни в глаза ему лезть нельзя. А узнать, кто таков да где живет, надо. Сумеешь?

— Будь спок!

Петька быстро собрал свой товар, еще раз пригляделся к долговязому, сплюнул сквозь зубы и исчез.

«Может, зря я все это затеял, — подумал Сергей. — Напрасно мальца втравил. Как бы дров он не наломал…»

Горлов почувствовал угрызения совести, и хотя он успокаивал себя, что все это нужно для дела, на душе его, признаться, было скверно.

Но Сергей не мог предположить в тот миг, какой фортель выкинет Петька!

Мальчуган быстро нагнал «музыканта», пристроился к нему вплотную и двигался рядом почти до самого выхода, где движение толпы вообще смешалось, люди натыкались друг на друга и, ругаясь, отталкиваясь, стремились поскорей выбраться из этой кутерьмы.