Милтон Шульман - Поражение на западе. Разгром гитлеровских войск на Западном фронте

Несмотря на огромные жертвы, немецкому командованию на западе удалось к концу сентября застопорить стремительное наступление союзных армий. На севере благополучно спасенная 15-я армия и свежесформированная 1-я парашютно-десантная армия окружили выступ, образовавшийся в результате воздушно-десантных операций союзников в Голландии, и предотвратили дальнейшее продвижение британских и канадских армий на север и восток. В центре спешно усиленная в результате последней предпринятой нацистами всеобщей мобилизации 7-я армия заняла давно опустевшие бункеры линии Зигфрида и сдерживала 1-ю американскую армию, которая пересекла границу Германии в районе Трира 11 сентября и близ Ахена 23 сентября. В южном секторе наспех собранное из частей 1-й и 19-й немецких армий формирование, используя природные препятствия – реку Мозель и горы Вогезы, закрепилось на рубеже от 30 до 60 миль западнее немецкой границы. Хотя им вскоре пришлось оставить позиции на Мозеле южнее Меца, они сумели остановить наступление на восток 3-й американской, 7-й американской и 1-й французской армий, которые соединились 21 сентября западнее Эпиналя.

Для немцев ситуация стала самой стабильной с тех пор, как американцы в июле прорвались в Сен-Ло. Однако на пути к стабилизации фронта немецкие армии на западе потеряли пленными в сентябре 345 тысяч человек, почти по 11 500 (целую дивизию) в день в течение этого месяца. Невероятное количество! Общее число военнопленных за период со дня «Д» достигло более полумиллиона. Если прибавить к этой цифре число убитых и раненных во Франции немецких солдат, то интуитивная стратегия Гитлера обошлась немецкому рейху почти в миллион годных к военной службе мужчин менее чем за четыре месяца.

Немецким армиям на западе удалось прийти в себя после почти полного разгрома благодаря нескольким факторам. Первая и главная причина – несомненные трудности союзников со снабжением, и эту проблему пока не разрешил даже захват порта Антверпена. Союзники не смогли осуществить одновременное наступление всех моторизованных формирований, растянутых от швейцарской до голландской границы, поскольку горючего и боеприпасов хватало лишь для одной из ударных групп. В результате наступление союзных армий в сентябре и октябре представляло серию отдельных ударов в тех секторах фронта, где удавалось сосредоточить достаточно ресурсов для тактического наступления. Именно в эти сектора, как на тушение пожара, немецкое командование бросало имеющиеся резервы. Тактика пожарных бригад, принесшая хорошие результаты еще в Нормандии, не подвела и сейчас, позволив добиться локальных успехов.

Вторая причина спасения немецких армий на западе осенью 1944 года – линия Зигфрида. Строительство этой разрекламированной системы укреплений началось в 1936 году сразу после оккупации демилитаризованной Рейнской зоны и лихорадочно продолжалось до падения Франции в 1940 году. Практически повторяя границы Германии 1939 года, этот рубеж протянулся почти на 350 миль от швейцарской границы напротив Базеля до скрещения бельгийской, голландской и немецкой границ в Менхенгладбахе. Севернее до Клеве почти не было глубоких бетонных укрытий; в этой части рубеж превращался в ряд изолированных бункеров и полевых укреплений.

Линия Зигфрида была неоднородной по глубине обороны и мощности укреплений. В районе Саара, самом надежном ее секторе, глубина обороны достигала почти трех миль и на каждую тысячу квадратных ярдов приходилось до сорока укрепленных узлов. Вдоль Рейна от Карлсруэ до Базеля глубина обороны составляла всего полмили и имела лишь два ряда укрепленных узлов. А в районе Ахена, где союзники впервые приблизились к линии Зигфрида, она состояла из двух тоненьких цепочек далеко отстоящих друг от друга узлов обороны и практически не была эшелонирована.

Сами укрепленные узлы различались по конструкции, но обычно были оснащены восемью пулеметами или противотанковыми орудиями, способными вести перекрестный огонь. Бетонные крыши и стены достигали пяти футов в толщину, а средняя площадь бункеров составляла от тридцати пяти до сорока пяти квадратных футов. Жилые помещения площадью около десяти квадратных футов были холодными и сырыми. В разгар сражения союзные орудия и минометы вели прицельный огонь по входам, и покидать бункеры было чистым самоубийством. Поскольку орудийные расчеты не осмеливались выходить даже для отправления естественных надобностей, санитарное состояние бункеров становилось невыносимым.

С мая 1940 года дополнительное строительство не велось, колючую проволоку срезали, подходы разминировали, но к осени 1944 года демонтированная линия Зигфрида все еще представляла грозную систему укреплений. После форсирования Сены союзными войсками для модернизации заброшенных укреплений к немецкой границе срочно были переброшены инженерные и строительные войска. Чтобы не пропустить союзников в фатерланд, в бетонные бункеры пригнали из Германии всех способных носить оружие, призвав их сражаться до конца. Линия Зигфрида стала последней надеждой Германии. 15 сентября фельдмаршал фон Рундштедт издал следующий четкий приказ:

«1. Линия Зигфрида играет жизненно важную роль в битве за Германию.

2. Я приказываю: удерживать линию Зигфрида и каждый из ее узлов обороны до последнего патрона и полного разрушения.

3. Передать этот приказ всем штабам, полевым командирам и солдатам».

Отметим, что слова «до последнего солдата» здесь заменены более реалистичными «до последнего патрона». Укрывшись в наспех оборудованных бетонных укрытиях, свежие войска, сражаясь на родной земле, сумели остановить неминуемое вторжение в фатерланд. Однако вряд ли они смогли бы оказать достойное сопротивление бронетанковым колоннам, когда союзники наладят снабжение.

Третья причина, позволившая Германии затянуть войну на западе еще на одну зиму, – умелое командование фон Рундштедта. Получив карт-бланш, старик начал отводить немецкие войска к границам рейха с хладнокровием и сноровкой человека, прекрасно знающего свое дело. Понимая, что Маас на севере, линия Зигфрида в центре и Мозель с Вогезами на юге являются самыми надежными препятствиями, он приказал своим армиям занять оборонительные рубежи как можно быстрее. Непосредственно за этими позициями он принялся пополнять и реорганизовывать разгромленные в Нормандии дивизии. Как только часть начинала приходить в себя, ее направляли на «Западный вал», где она продолжала тренироваться и восстанавливаться. К концу сентября передовой рубеж мог бы сдать экзамен в академии Генерального штаба.

Но фельдмаршал не питал иллюзий относительно возможностей оборонительного рубежа и понимал, что стабилизация – дело временное. «Я сознавал всю серьезность ситуации, когда в сентябре принял командование, – сказал фон Рундштедт после окончания войны представителям союзников. – Я объявил своему окружению, что, если мне не будут мешать и предоставят необходимое количество войск, я на некоторое время смогу удержать врага на границе рейха. Я знал, что длительная позиционная война невозможна: с вашим превосходством в вооружении и численности вы сможете совершить прорыв в любой точке, где сконцентрируете свои силы. Я понимал, что у нас нет ни одного шанса выиграть войну, но надеялся продержаться достаточно долго, пока некий поворот в политике предотвратит полный крах Германии. О военной победе речь не шла».