Елена Коровина - Москва: мистика времени

– Казнили? Вот счастье-то! – Девушка всплеснула руками.

– Нет, гражданская казнь – это когда человека привязывают к позорному столбу. Ее на Красной площади при всех привязали. Над головой у нее сломали шпаги.

– Это зачем?

– Так показали, что лишают ее дворянства, что теперь она – никто. А потом увезли в Ивановский монастырь и там посадили в каменный мешок.

– Это хорошо! – улыбнулась девушка. – Выходит, перед смертью она узнала, что такое страдания. Но с другой стороны – плохо. Ивановский монастырь в Белом городе. Там Неглинка не течет. А мы не можем выходить за пределы реки-то. Значит, нам Кровавую Барыню не словить ни в каком времени. Плохо… Но может… – Призрачная девица подняла глаза на Тамару. – Может, я тебя словлю?

Тощая призрачная рука протянулась к Тамаре, начала расти на глазах, пытаясь дотянуться до горла, засветилась в наступающих сумерках… Тамара взвизгнула и непроизвольно перекрестилась. Конечно, как и все жители Страны Советов, она не должна была верить в Бога. Но уж слишком часто Тамара общалась со старой актрисой Яблочкиной. А Александра Александровна верила стойко и истово, даже несмотря на то, что вера запрещалась и высмеивалась. И вот теперь Тамара непроизвольно вспомнила молитву, которой ее учила старая актриса.

– Отче наш, – зашептала Тамара, – иже еси на Небесех…

Призрак бедной утопленницы дернулся и растаял в вечернем сумраке. Был или привиделся? Непонятно. Одно ясно: старая актриса спасла жизнь своей верной поклоннице.

Конечно, в нашем городе Москва-река – градообразующая. Недаром у города и реки одно имя. Но Неглинка – река тайная. И хотя в лучшие времена была у нее длина всего-то 7,5 километра и числилась она лишь притоком Москвы-реки, но влияние ее на жизнь города всеобъемлюще. Даже заключенная в 1817 году в трубу и спрятанная под землю, она мистическим образом воздействует на москвичей.

Река-миф. Река-призрак. Но ее символы на всей поверхности центра: район Самотеки с Самотечной площадью – там, где река текла, казалось, возникая сама собой, но на самом деле питаясь из многочисленных ручьев; Цветной бульвар – там, где некогда по берегам были разбиты цветочные сады, Трубная площадь и Трубные улицы – там, где реку спрятали в трубу, Неглинная улица – ну это название говорит само за себя. А чего стоит только проложенный через Неглинку Кузнецкий мост – тоже мост-призрак, которого уже давно нет, на месте которого теперь крепкая булыжная мостовая. Но ведь именно там, на Кузнецком, обосновались самые легендарные московские призраки: серый экипаж с призрачным возницей, который забирает в вечность ночных зазевавшихся прохожих, призрак несчастной француженки Жужу, погибшей под колесами лихача в начале ХХ века, или вот уже упоминаемые призраки замученных крепостных Кровавой Барыни Салтычихи.

А рядом с усадьбой Салтычихи – между Кузнецким Мостом и Лубянкой – существовала от петровских до екатерининских времен еще и Канцелярия тайных дел с пыточными камерами и прочими прелестями для развязывания языков. Так что немудрено, что в ХХ веке на том же месте возникли строения Лубянки – ЧК – НКВД СССР. Словом, для призраков загубленных душ – место вполне подходящее. Ну а воды реки действительно потоки Времени.

Конечно, поначалу Неглинка была прекрасной, чистой рекой, не отягощенной никакими страшными воспоминаниями. Известно, что еще с XIV века здесь кипела жизнь. Река получила свое название то ли оттого, что у нее было неглинистое дно, то ли оттого, что по берегам ее росли лиственницы (негла – разновидность названия этого дерева), то ли оттого, что без глины была во многих местах заболоченной (Неглинок – означало болотце). Еще ее прозвали Самотекой, потому что текла как бы ниоткуда – сама по себе. Хотя на самом деле она наполнялась водами разных ручьев (вбирала в себя 17 притоков) и 11 прудов.

Начиналась она к западу от Марьиной рощи из большого болота, называвшегося в XVII веке Пашенским, Памшенским или Помшинским (по-мшинским – то бишь «по мши-ну» – мху). Марьина роща и само по себе место легендарное. Но у Помшинского болота есть и собственная легенда. Она рассказывает о том, что некогда в этих местах было вполне пригодное для проживания безо всякого болота место. Примерно в XIV веке там обосновался некий барон Резняк (видно, обожал резать да убивать), невесть как явившийся в Московию из заморских земель. И был он жестокосерден и пощады не знал. Всего опасался, видно, было чего. Особо не любил незнакомых, невесть откуда забредающих странников. Таких он сажал в особую башню пыток и приказывал казнить. Но однажды молодая цыганка вызволила одного из странников и прокляла земли барона. Самого его оборотила в волка. А земли баронские стали болотом, отягощенным мистической и жестокой историей. Про это непременно стоит почитать московскую легенду, данную в конце книги, чтобы сейчас не прерывать рассказ о собственно Неглинной реке. Но одно ясно: даже исток реки Неглинки был овеян мрачными и мистическими легендами – что уж говорить о самих водах реки?

От истока река Неглинка идет по Стрелецким улице и переулкам, району Сущевки (Старосущевки и Новосущевки), от района станции метро «Новослободская» переходит на Самотеку (Самотечные улица, переулки и площадь). Затем Не-глинка заходила под Цветной бульвар и выходила в районе Трубной площади, где в 1817 году и была заключена в огромную трубу. Потом река поворачивала на юго-запад. Вы не поверите, но и сейчас она течет под ЦУМом, Театральной площадью, Манежной площадью, выходит к Кремлевской стене, идет под Александровским садом и у Водовзводной башни Кремля впадает в Москву-реку. А мы ничего этого не видим, для нас Неглинка – река-призрак. Так стоит ли удивляться, что там творятся самые наимистичнейшие дела?

Судите сами. В 1966 году проведено второе устье, поскольку, как показали постоянные наводнения, одно устье не справляется с водами хулиганистой Неглинки. От Театральной площади прорыли коллектор километр длиной и 4 метра шириной под улицами Никольской и Варваркой. Так что Неглинка начала сливать воды в Москву-реку рядом с гостиницей «Россия». Собственно, в то время гостиницу-гигант и строили – начали в 1964-м и закончили в 1969-м. Здание вышло – картинка. Только вот жить в нем никто не рвался. Даже командировочные постояльцы старались слинять из нее – хоть к друзьям, хоть к знакомым, хоть просто на постой за свой счет. Мой друг, поживший там 10 дней, заявил, съезжая, что уж неделю спать не может, и не в тараканах, кишащих там, дело, но в самом духе и настроении. Все время что-то кажется ночами, мерещится. Ему, например, грезился мужчина во фраке и котелке по моде конца XIX века, а его коллеге – какая-то боярышня в старинной шубе с рукавами до полу.