Александр Карелин - Регистан где-то рядом (сборник)

Когда пыль осядет, саперы снова выйдут на дорогу. И продолжат свой нелегкий труд. И так по нескольку часов в день.

Вчера, во время знакомства с ребятами-саперами, Невский не уставал восхищаться их выдержкой, мужеством и терпением. Наконец, элементарной выносливостью. Откуда берут силы?!

– Но ведь и собака может устать, схалтурить, а то и подорваться, – даже высказал сомнение доктор.

– Да что вы, товарищ старший лейтенант. Схалтурить – никогда! Собаки – не люди, они халтурить не умеют. – Похоже, сержант Сорока даже обиделся. – А подорваться… До Мирты я служил с Ингой. В прошлом году были тяжелые бои. Мы с Ингой работали ночью. Она задела за растяжку. Инга погибла, но спасла меня: если бы растяжку зацепил я, от меня бы ничего не осталось.

Поочередно доносилось еще несколько взрывов. Потом долгие минуты в динамике слышался только треск. Наконец, снова последовал доклад:

– Мирту в дело пускать больше нельзя. Всех посадили в машину. – Голос старшего лейтенанта замолк. Потом он объяснил причину. – Видимо, дорога полита какой-то жид костью. Есть слабый запах.

И это предусмотрели душманы! Да, не напрасно, видимо, едят здесь хлеб американские, пакистанские и иранские инструкторы. Теперь надо ждать сюрпризов.

– Пустить трал, – поступает новая команда от старше го командира.

Колонна снова остановилась. Было объявлено о стоянке на час. Многие сразу же вылезли из бронированных машин. Солнце уже палило немилосердно. Впрочем, к палящему солнцу в Афганистане отношение особое. Солнце здесь надо научиться не замечать. Иначе никакого дела не закончишь. Похоже, так к нему и относились все, кто сейчас ехал в колонне. Солдаты двигались, может, чуть медленнее, чем где-нибудь на полигоне в Уральском военном округе. Жара. Широкие поля выгоревших панам опущены, прикрывают лицо и шею. Жара. У каждого на ремне, в суконном чехле фляга с водой, а то и две. Жара. Но недаром это одно из самых жарких мест в Афганистане – провинция Кандагар.

Все больше солдат и офицеров прогуливается вокруг своих БТР и БМП. Вон и танкисты выбираются из нутра своих раскаленных грозных машин. А вот спрыгнула на землю прапорщик Мороз Лариса, присела прямо на землю, перебирает содержимое своей сумки с красным крестом. Невский снова залюбовался ее длинными каштановыми волосами – свой шлемофон она сдвинула на спину, теперь он удерживается связанными веревочками.

Мимо молодой женщины стремительно пробежал солдат-танкист, едва не задев ее плечом. Он несколько раз тревожно оглянулся, потом махнул рукой и спрыгнул с полотна укатанной дороги в кювет, направляясь за высокий камень, – нужда заставила. Невский проводил его глазами, понимающе улыбнулся – женщины постеснялся. Александр собирался заглянуть в нутро своего бронетранспортера, чтобы предложить своим медикам перекусить – двенадцать часов уже, пора и «червячка заморить».

За спиной раздался взрыв. Солдат-танкист нелепо взмахнул руками и повалился на землю рядом с высоким камнем. Никто еще ничего не успел сообразить, а молодая женщина уже бежала к раненому, прижимая к груди раскрытую медицинскую сумку.

– Куда?! Там мины!! – закричал комбат Тараборин.

Но Лариса даже не остановилась, смело спрыгнула с полотна дороги.

Невский крикнул своему санинструктору, чтобы он захватил медицинскую сумку, а сам побежал вслед за прапорщиком-медиком. Это расстояние он преодолел одним махом. Тоже подбежал к раненому. Мороз уже успела наложить жгут на обрубок левой голени – нога была оторвана на уровне средней трети. Кровотечение, бившее струей, прекратилось. Пока Лариса бинтовала ногу, Невский поставил обезболивающий наркотик из шприц-тюбика. Вдвоем они подхватили раненого и перенесли его прямо на дорогу. Подбежал Рябий Толя, протянул медицинскую сумку и проволочные шины. Невский закрепил шины по краям раненой ноги – все будет лучше для дальнейшей эвакуации танкиста. Водитель Антон принес медицинские носилки.

Раненого осторожно переложили, перенесли к БМП, на котором ехала Мороз. Парень уже не кричал от боли, а смотрел вполне осмысленном взглядом, даже попытался виновато улыбнуться:

– Сходил «по маленькому», называется. Даже не успел. А так охота.

– Давай мы тебе поможем, – Толя Рябий осторожно завозился со штанами раненого. Все деликатно отвернулись.

Прошло не менее пяти минут. Тишина. Потом снова раздался виноватый голос раненого:

– Никак не получается. А так хочется. Сил больше терпеть нету.

– Это у него на нервной и болевой почве спазм наступил. Надо ставить резиновый катетер, у меня он есть в сумке. Пустите меня. – Мороз решительно присела, отодвинула санинструктора Рябия и быстро справилась с задачей, не переставая приговаривать. – Дурачок, не надо меня стесняться. Все будет хорошо. Тебе сразу станет легче. Давай, миленький, облегчайся.

Сделав свои дела, раненый даже вздохнул с облегчением. Между тем, майор Тараборин и прибежавший командир танковой роты старший лейтенант Сергей Дубровин, уже доложили старшему всей боевой группы майору Семенову о раненом. Тот вызвал вертолет, который прибудет в скором времени.

Оказалось, что в эвакуации нуждается еще один человек. Полчаса назад поступил доклад от саперов: под катком трала взорвалась мина. Видимо, очень большой мощности. Механик-водитель контужен, осколками камней иссечено лицо. Ему на месте санитарный инструктор оказал первую помощь. Серьезных повреждений нет. Опасности для жизни – тоже. Трал в рабочем состоянии. Майор Семенов Константин Васильевич распорядился готовить пострадавшего к эвакуации. Саперам было приказано работать с предельной осторожностью, а всем остальным – ни под каким предлогом не сходить с полотна дороги.

Вертолетная пара появилась через полчаса. Сначала забрали контуженного сапера, потом винтокрылая машина зависла над свободным участком дороги, пилотам подали носилки с раненым танкистом. «Вертушки» улетели. Все вздохнули с облегчением. К счастью, обстрелы неприятеля уже прекратились. Душманы, сидевшие в засадах, видимо, поняли, что помешать разминированию не удастся, стали отходить, изредка огрызаясь автоматными и пулеметными очередями, которые шли мимо: уж слишком велика была дистанция. Вести огонь с близкого расстояния им не позволяло охранение.

Отправка колонны задерживалась. Комбат Тараборин, доктор Невский, командир танковой роты Дубровин и фельдшер Мороз уселись рядком на камни, закурили. Разговор то и дело возвращался к раненому танкисту. Было очень жалко молодого парня, так несправедливо обиженного жизнью. Кто знает, как теперь сложится его дальнейшая судьба. Сумеет ли он найти себя в мирной жизни.