Александр Андреев - Степан Бандера в поисках Богдана Великого

Бюрократически-полицейский, а значит, бездушный имперский режим нервничал даже от подобной культурной деятельности своих «национальных окраин». Министр внутренних дел Российской империи Валуев «со товарищи» сделали все для того, чтобы 18 мая 1876 года император Александр Второй, находившийся на официальном отдыхе в маленьком немецком городке Эмсе, подписал указ, справедливо названный на Украине позорным.

Гербовая бумага с двуглавым орлом, почему-то стремившимся стать ободранной курицей 1917 года, запрещала родной язык миллионам людей от Днепра до Днестра и блокировала развитие не то что общественно-политической, но даже культурной жизни на имперской Украине, которая, как и Россия, само собой, стала быстро революционизироваться.

Эмский указ запрещал публикацию и печать украинских текстов, их ввоз из-за границы, запрещал украинский театр и стал официальным воплощением политической и социальной русификации Украины, о которой еще в июне 1863 года министр Валуев писал в тайном циркуляре десяткам тысяч своих сотрудников с параграфом в глазах и автоответчиком на губах:

«Никогда не существовало отдельного малороссийского языка, нет его и сейчас и никогда не будет. Этот диалект, которым пользуется простой народ, является российским, только испорченным польским влиянием. Российский, русский язык так же понятен малороссам, как и русским, они его понимают лучше, чем так называемую украинскую мову, которая теперь придумывается для них несколькими малороссами и особенно некоторыми поляками».

Первую политическую партию в Российской империи, «Народную волю», вместе с русскими Александром Михайловым, Николаем Морозовым, Львом Тихомировым возглавили и украинцы – крымский одессит Андрей Желябов, нежинец Николай Кибальчич и правнучка последнего украинского гетмана Константина Разумовского Софья Перовская. В 1881 году народовольцы с седьмого раза и совсем не за медленные реформы, а за мучительные казни двадцати своих товарищей, взорвали императора Александра Второго, вошедшего в историю России Освободителем-Вешателем. На имперском престоле императора с двумя палочками сменил царь с тремя палочками, и самодержавная цензура Александра Третьего в сотый раз с наслаждением наступила на одни и те же грабли, начав в печатной фразе «наша Украина» вычеркивать слово «наша»: «пусть хоть и пишут и читают вместо слова «Малороссия» слово «Украина», но не знают, что это их страна».

Ужасающая революция с горами ни в чем не повинных трупов уже готовилась постучать в качающиеся от своего совсем не тяжелого веса двери успешно догнивающей самодержавной Российской империи, готовые рухнуть от первого грозного народного удара.

Туда и дорога.

После блистательного правления Петра и Екатерины Великих Российская империя жила на наследство, собранное этими гениями на престоле. Успешно заваливавший пропащее дело Павла Первого, Александра Первого, Николая Первого и Александра Второго Александр Третий в манифесте 29 апреля 1881 года, со страху перед «револьверщиками и бомбистами» подписанном не в официальном Зимнем дворце блистательного Санкт-Петербурга, а в богом забытом Гатчинском царском имении, объявил в окружении бесчисленных колец охраны, что будет править только самодержавно и бесконтрольно в своей колоссальной стране, и без сотрудничества с многомиллионным обществом, а только с помощью произвола, жестокости и насилия: «Конституция? Чтобы российский царь присягал каким-то скотам?»

Бесконтрольное, а значит безумное самодержавие, активно и бессмысленно русифицирующее Прибалтику, Польшу, Украину, Среднюю Азию, успешно и массово отправляло в оппозицию все здоровые силы страны, которыми овладевало неверие в наличии у царского режима в голове здравого смысла, а растекавшиеся по огромному государству революционеры называли Российскую империю тюрьмой народов, и это была правда.

В 1897 году в киевской тюрьме из-за жандармских издевательств сожгла себя черниговская учительница Мария Ветрова. По Украине и по всей Российской империи прокатились мощные антиправительственные демонстрации. Власти начали масштабные обыски и аресты, за которыми следовали привычные административные высылки без суда и следствия. По украинским городам хватали действующих революционеров, тех, кто им сочувствовал и тех, кого по своим личным причинам отбирала полиция, жандармы и охранка. Ведь нет ничего важнее собственного кармана, набитого на самодержавно-государственной службе и прикрытого фальсифицированной полицейской отчетностью с неизбежной ликвидацией несуществующей в реальности угрозы покушения на «самого». Именно за это неограниченная, а потому бесконтрольная власть дает чины, звания и денежные премии.

Когда количество виновных, полувиновных и совсем не виновных репрессивных подданных нарастающими стараниями ставшего никчемным самодержавия превысило критическую массу для здравого смысла, по всей Российской империи начали создаваться массовые политические оппозиционные партии. В 1900 году в Харькове была образована Революционная украинская партия, в которую почти сразу вступил двадцатилетний полтавчанин Симон Петлюра, через несколько лет попытавшийся объединить Восточную и Западную Украину в единое независимое государство.

Австрийская империя состояла из одиннадцати больших и разных народов и множества этнических групп, насильно объединенных династией Габсбургов в одно территориальное образование, справедливо названное «лоскутным одеялом». Восточная украинская Галичина была объединена с Западной польской, и ни к чему хорошему это не привело. В плодородной и перенаселенной имперской провинции все ключевые и хозяйственные должности были заняты польской шляхтой и австрийскими чиновниками. Сто тысяч шляхтичей составляли чуть больше трех процентов населения Восточной Галичины. Еще десять процентов приходилось на триста тысяч городских мещан и ремесленников. Остальные три миллиона селян несмотря ни на что пытались выжить в искусственно самой бедной и отсталой провинции Австрийской империи Габсбургов.

Гоноровая шляхта веками с удовольствием забирала у крепостных селян почти половину их совсем не большого, покрытого трудовым потом достояния, постоянно сокращая их маленькие земельные наделы. Украинские крестьяне скудно питались в основном картофелем и капустой, в местечках чуть-чуть дышали необходимые для повседневной жизни ремесла, городов во главе со всегда гордым Львовом было наперечет, и со всем этим ничего нельзя было сделать, ничего нельзя было изменить.

Из-за неразвитой агрономии и примитивных сельскохозяйственных орудий, улучшить которые не было денег, галичанские селяне с большим трудом и неизбежными неурожаями выращивали треть того, что получали крестьяне Чехии, Венгрии и самой Австрии.