Людмила Шапошникова - Австралоиды живут в Индии

У племени история всегда начинается с мифа. Не будем нарушать этот порядок.

Когда-то очень давно, может быть, тысячу лет назад, а может быть, и больше, сюда, в джунгли Кералы, пожаловал бог Шива. В те времена боги свободно разгуливали среди людей, не страшась быть замученными их поклонением. Боги занимались самыми обычными делами и ходили даже на охоту. Шива отправился на охоту не один. При нем была его любимая жена Парвати и два маленьких темнокожих человека, удивительно похожих на теперешних австралоидов. Они были очень меткими лучниками и, хотя Шива был сам не промах, помогали ему охотиться. Случилось так, что в лесу в это время оказался Арджуна. Он был великим героем, полубогом, чьи подвиги были воспеты в бессмертной «Махабхарате». Здесь, в лесу, он подверг себя ряду аскетических испытаний, за которые он надеялся получить от Шивы чудесный лук. И Арджуна очень старался. Так старался, что, когда появился долгожданный Шива, между богом и героем возник конфликт. Доподлинно известно, что они подрались. Подрались, как обычные люди. Но поскольку один из них был бог, а другой герой, то шума от этой драки было больше, чем от обычной. Однако историки племени муллу-курумба по-разному трактуют причину этой драки. Одни говорят, что Шива-охотник стал громко критиковать Шиву-бога, он просто поносил его нехорошими словами. За что? Сказать теперь трудно. Одно известно — в те далекие времена даже богам было присуще чувство самокритики.

Арджуна, изнурявший себя в ожидании Шивы, услышал эти поношения любимого бога и налетел на того, кто их произносил. В боевом запале Арджуна не понял, что перед ним сам бог. И он начал стрелять в Шиву из лука. Но на то богу и дана жена, чтобы отвести от мужа все напасти. Парвати превращала стрелы в цветы, и они не достигали цели. Арджуна, видя такое, рассердился еще больше и запустил в Шиву луком. Парвати не успела прекратить лук в очередной букет. В результате на лбу Шивы вздулась огромная шишка.

Другие говорят, что ничего подобного не было. Шива предложил Арджуне поохотиться вместе. И тот согласился. Но случилось так, что оба они одновременно увидели дикого кабана и одновременно выстрелили. И кабан упал мертвый. Вот тут и возник спор: кто убил кабана — Шива или Арджуна. Спор закончился дракой и вышеупомянутой шишкой. Эта шишка привела Шиву в восхищение. В то время боги еще не обижались за шишки. Шива обнял мужественного Арджуну и подарил ему столь желанный лук. А двух маленьких темнокожих охотников оставил в лесу, чтобы было кому охотиться. От них и пошло охотничье племя муллу-курумба. «Муллу» — значит «стрела». С того времени племя стало расти.

В раннее средневековье в состав Южноиндийской империи Паллавов входил сильный союз племен курумба. Курумба были тесно связаны с правящей династией. Но в IX веке могущественные Чола сокрушили силу Паллава и курумба. И поэтому часть племен курумба, в том числе и муллу-курумба, ушли в леса Вайнада. Тогда муллу-курумба называли себя ведувар — «охотничье племя». Здесь, в лесах Вайнада, они основали столицу Бутанади и правили обширными землями. Легенды доносят до нас отголоски войн, которые вели муллу-курумба против феодальных раджей и царьков, претендовавших на их земли. Смелые лесные охотники, они не хотели превращаться в рабов, не хотели отдавать мирно свои земли. Они построили в джунглях четыре крепости и противостояли радже Пальши и радже Коттаяма. Все это уже происходило два-три века тому назад.

Долго раджа Коттаяма не мог покорить муллу-курумба. Он послал своих воинов в джунгли, но меткие лучники племени разбили их. Лучники засели на высоких деревьях и оттуда стреляли по врагу. И враг, неся большие потери, отступил. И тогда на радостях племя пило хмельной пальмовый сок и танцевало. Они так старались, что под утро уснули мертвым сном. Разбитые враги вернулись и вероломно напали на спящее племя. Они многих вырезали, а оставшихся, связав веревками, увели к радже. Перед раджой муллу-курумба признали свое поражение. Раджа повелел им быть его рабами и в знак этого мужчинам приказал носить серьгу в левом ухе.

Но муллу-курумба никогда не были покорными рабами. Когда племя оправилось от несчастья, снова его лучники стали пускать из зарослей стрелы в ненавистных хозяев. И снова то там, то здесь вспыхивали стычки между муллу-курумба и феодалами, а потом и плантаторами. Годы этой борьбы дорого обошлись племени, но воспитали в нем независимость и самостоятельность. И эти качества определяют положение муллу-курумба среди остальных племен Вайнада.

…Я иду по Коппале, и передо мной вновь проплывают оранжевые слоны, зеленые змеи, сказочные цветы.

— Кто же все это нарисовал? — спрашиваю я Веллукана.

― Наш Венката.

Мы подходим к окраинному домику. У его глиняной изгороди стоит хромой старик. Он улыбаясь смотрит куда-то вдаль. В его глубоко посаженных глазах таится какое-то мечтательное выражение. Старик явно нас не видит и занят своими мыслями.

— Эй, Венката! — окликает его Веллукан. Старик вздрагивает и удивленно смотрит на нас.

— Где ты был? — спрашивает его жрец.

— Там, — старик машет рукой. — В лесу.

― И что ты там делал?

— Смотрел, — смущенно оправдывается Венката.

— Что там смотреть? — возмущается Веллукан. — Я понимаю, если бы охотился, а то смотрел…

Венката молчит, переминаясь с ноги на ногу. Одна нога явно короче другой.

― Это ты разрисовал стены? — прихожу я ему на выручку.

― Я, — смущенно опускает он глаза.

― Это все он, — вмешивается Веллукан. — Только я не знаю, где он видел такие цветы, что нарисованы вот здесь. — И Веллукан стучит согнутым пальцем по стене дома.

― Значит, видел, — говорю я.

Венката бросает на меня благодарный взгляд и сбиваясь, говорит:

― Давай, я тебе нарисую такие же и еще слона, если хочешь.

Я очень хочу, но не знаю, на чем можно это сделать. У меня нет даже подходящего листа бумаги. В записной книжке эти удивительные цветы не изобразишь. Венката разочарованно вздыхает, я тоже. Веллукан тянет меня дальше. И когда я оборачиваюсь, то вижу Венкату, который улыбаясь, опять смотрит куда-то вдаль. Я знаю, что он видит там сказочные цветы, может быть, еще более удивительные, чем те, которые он нарисовал на своем доме.

В чистом дворике на утоптанной земле возятся трое малышей. Девочка и два мальчика. Один из них усиленно трет чем-то эту утоптанную землю. Я подхожу ближе и замечаю в руках малыша деревянную фигурку.

— Это что? — спрашиваю я его.

Малыш молчит и испуганно таращит на меня глаза.

— Дух предка, — спокойно говорит Веллукан и отбирает у малыша фигурку. Фигурка сделана очень выразительно и когда-то, видимо, изображала какую-то прародительницу. Теперь лицо и прочие детали прародительницы стерты и отшлифованы об утоптанную землю дворика.