Эдуард Лимонов - Дед (роман нашего времени)

Что она тоталитарна, что она интригует, что она ворует начинания и организации, что она не терпит никого независимого рядом с собой. Но что с ней всё же придётся иметь дело. Ибо все остальные инертны, а буржуазия хотя бы живая. Каспаров живой, чтоб ему пусто было.

Тогда ещё не было Немцова, он отсиживался где-то, чёрт знает где. Переживал что ли крушение Союза правых сил, где состоял вместе с Хакамадой, потому главным союзником Деда был Гарри.

Гарри Кимович Каспаров. Дед за ним наблюдал, внося всё новые и новые поправки в его портрет. Гарри Кимович, не очень удачная смесь европейского образования, шахматного аналитического склада ума с восточным темпераментом. Европейское образование, декларируемые демократические ценности, аналитический ум только подвигнут, бывало, Каспарова к построению удачной политической конструкции (обычно он адаптировал чужие проекты), как вмешивается внезапно восточный темперамент и разносит в клочья созданную конструкцию. Бушующие еврейская и армянская крови «бакинского европейца» тогда рвут все дамбы и пенятся и клокочут.

Дед присутствовал на семичасовом совещании коалиции 28 июня 2007 года, ещё как присутствовал, когда Каспаров не смог сдержать свою вражду к Касьянову, он тогда бегал по помещению и как вулкан выталкивал из себя пар и горячую лаву слов. Схлестнулись они в конфликте, кому из них быть кандидатом в президенты от оппозиции. Выяснилось, что бакинский европеец вдруг захотел стать кандидатом.

Хм, – подумал Дед в темноте, – это я его хорошо сейчас припечатал – «бакинский европеец»!

Профиль Каспарова подошёл бы правителю государства Урарту. Предполагать, что человек с таким профилем мог бы выиграть президентские выборы в России, было просто вздорно. Утверждают, что эту идею внушила Каспарову его мама, Клара Шагеновна, но материнская любовь, как известно, слепа. Дед находил боксёрский профиль Каспарова мужественным, фас тоже, но русский народ, блуждая взглядом по фотографиям кандидатов в президенты, был бы неприятно удивлён фотографией Гарри Кимовича, он же не народ Урарту. Ослеплённый амбициями Каспаров вдребезги разнёс организацию, которую вместе со мной создал, – резюмировал Дед.

Дед вспомнил, что кроме профиля правителя Урарту Каспаров имеет речевые особенности, не могущие понравиться пенсионерам из европейской части РФ, он, например, вместо круглого слова «который» неизменно произносил «которш». Казалось бы, что тут хитрого, но аналитический ум не слышен рядовому избирателю, а это игольчатое «I» в «которш» слышно, ещё как.

– Буржуазия… – сказал Дед вслух. Все спали. – Буржуи! – сказал Дед громче. – Буржуазный класс! Третье сословие!

За годы общения с ними он с удивлением обнаружил, что буржуи – хамы.

«Мы пытались привить этим людям хорошие манеры, – Дед вздохнул. – С трудом». С большим трудом отучили Каспарова от обращения к нацболам на «ты». Деду пожаловался пресс-секретарь, Саша Аверин, пожаловался на разозлённое «ты», обращённое к нему.

Дед посоветовал Аверину спокойно выдать Каспарову вот такой ответ: «Будьте добры, Гарри Кимович, впредь называть меня на “вы”, так же как я к вам обращаюсь. Обращение “ты”, позволю заметить, употребляется только по отношению к близким людям. В применении к неблизким оно звучит как грубость, и может быть воспринято как оскорбление».

Каспаров научился говорить «вы» союзникам-нацболам, нацболы были ему нужны. Возможно, он действительно избавился отчасти своего высокомерия и чванства, возможно, притворился.

Либералы при ближайшем рассмотрении оказались прямыми наследниками советской номенклатуры, в той среде начальник имел право и хотел быть вышестоящим хамом. На людей молодых смотрели с чувством превосходства, тыкали, так же как и подчиненным, и бедным людям. Нацболы с удивлением открыли для себя, что либеральные VIPы высокомерны и хамоваты.

А сколько ты, Дед, раз натыкался на фырканье Каспарова и его окружения, но особенно Каспарова, когда ты употреблял в аргументах понятие «народ».

– Какой народ…ард….инович, о чём вы! Есть различные группы населения, – морщится, фыркает раздражённо Каспаров, – «народ» – это устарело.

– Вот он идёт, народ, внизу, не зная, что его нет и он устарел, – показал Дед Каспарову на спешащие по Покровке толпы, они сидели у Каспарова в офисе, на втором этаже.

Года два ушло, чтобы «народ» у Каспарова появился. А ведь Каспаров, по мнению Деда, был ещё лучшим среди либералов. Другие были куда более запущенными больными.

Героем буржуазии тогда был Каспаров. Но постепенно затух. Сейчас у буржуазии Новый герой. Нового героя (он же бывший вице-премьер правительства в конце 90-х годов и фаворит Ельцина) зовут Борис Немцов.

И Дед уснул.

Нового героя буржуазии Дед увидел только на третий день, утром, в столовой. Как потом выяснилось, его привезли второго января, поздно вечером. Двое суток, они же сорок восемь часов, его протаскали по судам и держали в камере в ОВД. Ясно, что власть решила отбить ему раз и навсегда охоту попадать за решётку за административные нарушения. Деду, во всяком случае, было ясно.

Дед сидел наверху в столовой и пил «купца», налитого ему Андреем Брутом/Закстельским. Пил из дюралевой кружки, держа кружку носовым платком за ручку. Рядом сидел зелёный от болезни шестидесятилетний Костя Косякин, Кирилл остался спать в камере, когда в столовую поднялся рэпер Яшин, чёрная «пидорка» на черепе, капюшон за затылком, сутулый, и объявил: «Вы не уходите, а? Борис хочет поговорить, сейчас подымется». Дед подумал, что всё это напоминает сцену из американского фильма: тёртый тюремный авторитет сейчас встретится с авторитетом, но впервые попавшим за решётку.

Герой буржуазии, с распахнутым по средиземно-морской моде декольте, вошёл, любопытно осматриваясь.

– Здрасьте! – сказал Герой буржуазии и поздоровался со всеми за руку. Из своей кухни через раздаточный проём высунулись чуть ли не по пояс архаровцы, или Kitchen boys: Стасик-Тарантино, Андрей Брут/Закстельский и Серёга-хулиган. Физиономии их изображали робкое блаженство.

Бывший настоящий вице-премьер! Каждый уже предвкушал, что расскажет знакомым, когда выйдет. Герой буржуазии подошёл и к ним. И с каждым поздоровался за руку. Буржуи, видимо, считают подобные рукопожатия непременным ритуалом «хождения в народ».

Крупный, высокий, склонный к полноте, обильно загорелый тропическим загаром, с лоснящейся красно-коричневой физиономией (особенно нос), герой буржуазии был типичным экземпляром класса плейбоев. Богатых молодых мужчин, наслаждающихся жизнью. Его не понижал в социальном статусе даже тренировочный спортивный костюм и тюремные стены. Он всё равно выглядел ну роскошно, как цветущий мужчина, лишь склонный к полноте. Дед, начитанный и наблюдательный, стал думать, на что оно похоже. Кого ещё можно вспомнить, лицезрел развитые телеса.