Евгений Шнюков - Катастрофы в Черном море

12 августа этого года Ушаков во главе эскадры из 12 кораблей, фрегата и трех авизо вышел к «Дарданеллам Константинопольским» (так тогда называли пролив Босфор — так же он поименован и в императорском указе). Младшим флагманом на эскадре на корабле «Святая Троица» с Ф. Ушаковым пошел контр-адмирал Овцын. На переходе к Босфору корабли попали в шторм, часть из них получила повреждения. «Святая Троица» и авизо-акат «Святая Ирина» были отправлены Ушаковым для ремонта в Ахтиарский порт еще на переходе от острова Фидониси.

Получив подтверждение из Константинополя, 23 августа эскадра Ушакова вошла в Босфор, где стала на якорь на период переговоров с турками и формирования объединенного флота. 29 августа контр-адмирал Овцын, уже вернувшись на «Святой Троице» из Севастополя, по указанию Ушакова на акате [16] Акат — парусно-гребной корабль с двумя или тремя мачтами крейсерского назначения, имеет до 20 пушек. «Святая Ирина» был отправлен для формирования резервной эскадры. 8 сентября эскадра Ушакова вышла из Босфора для соединения с турецкой эскадрой и дальнейших действий в Средиземном море. А контр-адмирал Овцын 24 сентября тоже вышел в море для крейсирования около крымских берегов во главе резервной эскадры в составе фрегатов «Царь Константин», «Федор Стратилат» и шестнадцатипушечного аката № 2. Оба фрегата построены в 1790 г., имели длину 143, ширину 43 фута, вооружены каждый 46 пушками.

Последним, кто видел резервную эскадру, был контр-адмирал П. В. Пустошкин, назначенный младшим флагманом в Средиземноморскую эскадру Ушакова и в октябре переводивший вновь построенный линейный корабль «Святой Михаил» из Николаева в Севастополь для окончательной подготовки к действиям в Средиземном море.

Вот как описаны условия плавания в Черном море в тот период и обстоятельства встречи с фрегатами резервной эскадры в журнале П. В. Пустошкина о плавании его отряда из Черного моря к Корфу для присоединения к эскадре Ушакова, 7 октября 1798 г. — 4 февраля 1799 г.

«7 октября на корабле «Св. Михаил» снялись с рейда Очаков, вышли из Днепровского лимана и стали на якорь ввиду темного времени (нужно иметь в виду, что в то время на Черном море еще не было световых маяков, берега ночью были темны совершенно, поэтому меры предосторожности для плавания вблизи берегов, к тому же еще недотаточно изученных, были справедливы и оправданы — Л. М. ).

9 октября перешли на рейд Гаджибей (тогдашнее название Одессы — Л. М. ).

8 октября при сильном ветре перешли ближе к Гаджибею, опять на ночь стали на якорь.

10 октября после полудня в 2 часа снялись с якоря и при ветре северо-запада вступили в Черное море, взяли курс к Ахтиарскому порту и в 6 часов закрылись от нас Гаджибейские берега.

Октября 11. На другой день ветер сделался противный, при котором начали лавировать, в полдень по счислению находились от Тарханова Кута (мыс Тарханкут) на СЗ 57°00 в расстоянии 54 верст российских, после полудня ветер начал усиливаться и к вечеру сделался немалый шторм. Произошло великое волнение, почему закрепили паруса, а под фоком и бизанью [17] Фок — нижний прямой или косой парус на передней мачте трехмачтового судна, бизань — нижний косой парус на кормовой мачте. легли в дрейф.

Октября 12. Второго на десять числа в 11 часов пополуночи увидели идущее от 0 по ветру трехмачтовое судно и чрез несколько часов, проходя мимо нас не в дальнем расстоянии, усмотрели, что это был российский линейный фрегат, у которого грот-стеньга сломлена и грота-рей спущен, по обстоятельствам шел для укрытия от ветра к румелийским берегам по невозможности терпеть на море жестокого шторма; тогда мы подняли свой кормовой флаг и гюйс и выпалили из пушки, желая об нем узнать обстоятельнее, но от него на оное было не ответствовано, и мы уповали, что неминуемо оной должен быть из двух фрегатов «Царь Константин» или «Федор Стратилат» и через несколько часов оной от нас из виду закрылся».

В этом же месте к документу сделана сноска следующего содержания: «Оба эти фрегата входили в состав резервной эскадры контр-адмирала Овцына, державшего свой флаг на фрегате «Царь Константин». 11 октября они были застигнуты штормом чрезвычайной силы у берегов Крыма, и, имея повреждения в рангоуте [18] Рангоут — надпалубные конструкции для несения парусов на парусных судах и для несения грузовых и сигнальных устройств на судах с механическими двигателями , вынуждены были спуститься по ветру к румелийским берегам. Здесь вблизи устья Дуная оба фрегата были выброшены на отмели и разбиты, причем погибли адмирал, оба командира, 29 офицеров и 636 человек команды». {133} 133 Адмирал Ушаков. Документы. — М.: Военмориздат, 1952. — Т.2. — С. 50—51.

И далее в журнале:

«Октября 13. На другой день в полдень по счислению находились на СЗ 65°00 в расстоянии 82 версты российских; после полудня ветер сделался несколько тише, при котором, отдав рифленые марсели и грот, лавировали к Ахтиару.,

Октября 18. Осьмого на десять числа в полдень увидели остров Феодониси (современное название — Змеиный — Л. М.) и 2 часа оный остров по крюйс-пеленгу отстоял от нас на СВ 13°00 в расстоянии 13 верст российских, тогда при северо-восточном ветре легли бейдевинд к Ахтиару». {134} 134 Там же. — С. 343.

Выйдя из Одессы, корабль «Св. Михаил» направился к Севастополю. Попав в сильный шторм, лег в дрейф — и в результате оказался снесенным далеко на запад, западнее даже острова Змеиный. Фактически «Св. Михаил» был тоже в опасной близости от устья Дуная. Это подтверждает, что шторм действительно был необычайной силы, и экипажи фрегатов были бессильны предпринять действенные меры для спасения своих кораблей и своего собственного. При этом надо учитывать, что оба фрегата находились в кампании уже не первый год, а непосредственно перед трагедией две недели были в море, так что морская выучка экипажей и командиров была достаточно высокой. Объективно оценивая обстоятельства, можно утверждать, что в гибели фрегатов действительно виноват жесточайший шторм. Одному из авторов несколько десятилетий приходилось плавать по Черному морю, и он может подтвердить, что «самое синее в мире» нередко бывает таким, что даже современным кораблям приходится очень нелегко.

За более чем полтора века существования парусного Черноморского флота на просторах Черного и Азовского морей разыгрывались многочисленные и ожесточенные морские сражения, в них участвовали десятки и сотни военных судов с обеих сторон. Но ни один российский военный корабль не погиб в бою! И за весь этот полуторавековой период лишь три из них были взяты в плен неприятелем. Причем, два — «Мария Магдалина» [19] Командиром «Марии Магдалины» был наемный английский офицер, капитан Тиздель, а не российский офицер. , линейный корабль, и лоция (лоцмейстерское судно) «Алупка» были «занесены бурей» в пролив Босфор и там пленены, находясь, очевидно, в бедственном состоянии, первый в 1787, вторая — в 1853 г. И только один корабль, фрегат «Рафаил», спустил флаг в бою… Было это в 1829 г., когда он встретился с эскадрой турецких кораблей, многократно превосходящей его по артиллерийской мощи и более быстроходной. Пример преданности присяге, мужества и высокого морского и военного мастерства показали точно в таких же условиях, в том же году и при встрече с той же турецкой эскадрой командир и экипаж брига «Меркурий». 14 мая 1829 г. входивший в состав дозорного отряда бриг встретился у Босфора с турецкой эскадрой из 18 кораблей (в том числе 6 линейных и 2 фрегата). Два других корабля русского отряда, более быстроходные, сумели оторваться от преследования. Бриг же «Меркурий» был настигнут линейными кораблями «Селимие» и «Реал-Бей» (на первом 110, на втором — 74 пушки — против 18 «Меркурия»). На военном совете офицеров во главе с командиром брига капитан-лейтенантом А. И. Казарским было решено принять бой, а в случае угрозы захвата брига противником взорвать его, но врагу не сдавать.